Большая книга приключений и загадок - Юлия Кузнецова Страница 27

Мама никогда не читала вслух за завтраком. Но тут ее что-то задело.

– Интересно, у этой газеты есть редактор? – возмущенно сказала она. – Вы только послушайте! «Как нам стало известно, двое ребят из Москвы, пожелавшие остаться неизвестными…» Как так можно писать? «…расследуют дело об исчезновении школьника. Уже обнаружены важные улики, напрямую указывающие на преступника! Кажется, дело связано с птицами. Мы будем следить за следствием…» Куда только смотрит их редактор?! «…И держать вас в курсе, уважаемые читатели. Ваша Нонна Ноликова и ее «Непроверенные факты». Две крупные стилистические ошибки на такой крохотный текст.

Я закашлялась. Брызги какао разлетелись по столу.

– Ужасно, мамочка! – пробормотала я.

Папа с подозрением покосился на меня. Я с беспечным видом передала ему розетку с медом и сделала Веронике «страшные глаза». Она с родителями завтракала за соседним столиком.

– Надо же, – защебетала мама Вероники, – если бы написали не о двоих ребятах, а о троих, я подумала бы о вашей милой компании.

Папа не спускал с меня глаз. Вероника поспешила на помощь.

– Мамми! Знаешь, сколько калорий в сливках?

– А что? – переполошилась она.

– То, что ты льешь их в кофе не глядя! Хочешь поправиться на килограмм?

– Тише! – прошептала мама Вероники, увидев приближающегося мужа.

– Вот так, мамми. Теперь хорошо. Ровно по линии.

Но эта сценка меня не спасла. Я уже собиралась выйти из-за стола, как услышала папин суровый голос.

– Гаянэ! Я надеюсь, речь в заметке шла не о вас. Расследование – это дело милиции, а не детей.

Я пробурчала что-то по поводу двоих ребят из Москвы, а не трех.

– Предупреждаю, – сказал папа, – если узнаю, что ты влезла в какую-нибудь историю, из номера ты больше не выйдешь.

Мы с Вероникой переглянулись и выскочили из столовой. Сейчас прозвучал явный жесткий запрет. Надеюсь, что не попадусь папе.

* * *

– Ну мама! Вот дает! Зачем она прочла это вслух?

– Моя мамми тоже хороша!

– Зато Ботанику повезло. Никто ему ничего не запрещает.

– Очень повезло, – грустно улыбнулся Ботаник. – Моя бабушка уверена, что скоро в Звенигороде приземлятся инопланетяне с Сатурна и потому разгуливает повсюду в надежде встретиться с ними. А отец так погружен в работу, что не замечает меня.

– Зато мой замечает все, – мрачно сказала я. – Если он узнает, что мы были в «Гроссвальде», сидеть мне в номере до конца срока путевки…

– Сожмись, – посоветовал Слава. – Как он может что-то узнать?

– Но в газете явно написано о наших действиях! Откуда ему стало известно о нашем посещении Никива?!

– Это нам предстоит выяснить. А пока сожмись и допивай коктейль.

– Кстати, – вспомнила я, – газета вышла еще в четверг.

– А на экскурсию, позвольте вам напомнить, мы ездили в пятницу, – кивнул Ботаник.

– То есть преступники могли узнать о нас из газеты, – закончил Слава.

– Хотя бы никакой мистики тут нет, – с облегчением вздохнула я.

Мы вчетвером стояли рядом с «Патерсоном». Купили в супермаркете по молочному коктейлю и теперь потягивали через соломинки густой холодный напиток, прячась от солнца под зонтиком Вероники. На Звенигород снова обрушилась августовская жара.

На асфальт мы поставили просторную клетку для канареек. На следующий день после нашего посещения Никив передал ее Славе для нас, чтобы отблагодарить за помощь. Вероника вынула жердочки и кормушки, и клетка превратилась в переноску для Супербяки.

– Где находится редакция газеты «Непроверенные факты»? – спросила я.

– Судя по выходным данным, на улице Украинской, – ответил Ботаник.

– Отсюда недалеко, – пояснил Слава.

– Хани, помоги понести Супербяку, – попросила его Вероника и вручила Славе переноску.

Они сильно сблизились после того приключения в «Гроссвальде». Обменивались шуточками, повторяли друг за другом словечки.

Мне это не нравилось, но я ничего не могла поделать. Они похожи – оба целеустремленные, уверенные в себе, оба работают, чтобы платить за свое образование. Нам-то с Ботаником родители пока позволяют валять дурака и заниматься тем, что нравится и не приносит денег: рисовать комиксы и изучать античность. Я с завистью смотрела, как Вероника и Слава идут бок о бок и со смехом раскачивают кошачью переноску.

* * *

Дом, в котором находилась редакция, стоял на пересечении Украинской и Пролетарской улиц. Одну его стену выкрасили в бирюзовый цвет, другую – в бежевый. Голубая стена была изрисована граффити, а бежевая носила на себе следы пожара. Крепкие решетки на окнах походили на солнечные лучи. Сами окна – мутные, с торчащим из-под рам поролоном ржавого цвета.

Редакция, судя по табличке на двери, располагалась в подвале и представляла собой тесную комнатушку с четырьмя столами, за которыми никто не сидел. Еще тут стоял невысокий железный шкаф. На стенах снова оказались рисунки в стиле граффити.

Мы водрузили клетку с Супербякой на шкаф. Кот презрительно фыркнул. Поднялся столб пыли.

– Вы к кому? – спросили из-под самого дальнего стола.

Слава сел на корточки.

– Здорово! – произнес он. – Нам нужна Нонна.

– Ноликова, – добавил Ботаник.

– Фух, – облегченно вздохнули под столом.

– Вылезай! – велел Слава.

Послышалось сопение, и из-под стола выскочил юркий мальчишка лет десяти.

– Я думал, вы за мной, – оправдываясь, сказал он, отряхивая джинсы и приглаживая волосы.

– А ты кто? – спросила Вероника.

– Виталька. Вам Нонка зачем? Бить будете?

– Нет, – удивленно ответила я. – А что, ее часто бьют?

– Каждую неделю, – хмыкнул мальчишка. – Ну, не совсем бьют. Так, по шее надают пару раз.