Мустанг - Луис Ламур Страница 26

Ответа я не ведал, но, похоже, старик угадал правильно. Мы не вспоминали даже о трехстах фунтах золота, которые оттягивали сумки вьючных лошадей, — шок от того, что случилось в каньоне, еще не прошел.

В чувство меня привели мысли о Пенелопе. Где она? Я был уверен, что Лумиса среди всадников в каньоне не было. Там оказалось четверо или пятеро, вероятно Фрайер и Феррара, а возможно какие-то приятели Паркера и Хэрста.

— Нам надо найти надежное убежище и спрятать золото, — сказал я.

До сих пор мне не удалось откашляться от той дряни, которой надышался в каньоне и от которой, очевидно, погиб Стив Хукер. Ночью, наверное, она действовала сильнее, а может, у него было слабое сердце. Мы никогда об этом не узнаем, значит, и гадать об этом не следует. Надо думать о живых.

Стив Хукер сам выбрал жизненную тропу и сам по ней шел. Она привела его к смерти, которая сэкономила комуто веревку или пулю. Если бы не эта смерть, ему бы пришлось попробовать либо того, либо другого. Нетрудно предугадать конец человека, который связывал жизнь с насилием, отбирал то, что ему не принадлежит. Он не может выиграть — шансов у него почти нет.

Ровным аллюром мы продолжали двигаться на запад и проехали около четырех миль, когда я пропустил Мимса с вьючными лошадьми вперед и как мог постарался скрыть следы, оставшиеся на поросшей редкими пучками травы земле.

Я догнал старика у ручья Сьенекилья, где он остановился возле песчаной дюны, поднимавшейся на несколько футов над берегом. Это было то, что нам нужно. Мы выгрузили золото под дюной и обвалили ее на берег. Песок был сухой, и когда мы закончили, это место не отличалось от десятков других, где ручей подмывал берега и они осыпались. Уничтожив следы своего пребывания, мы тронулись обратно.

Было еще рано: солнце поднялось над горизонтом лишь час назад. Небо застилало облако дыма из каньона, однако нам показалось, что оно уже редело.

Надо было найти Пенелопу, если она жива, а я надеялся, что так оно есть. Она просто обязана быть живой.

Уйти из лагеря ночью, тайком… поступок странный, если только не поставить цель добраться до золота раньше нас или кого-нибудь еще.

Что с ней случилось? В каньон она не попала, значит кто-то или что-то ее остановило, либо заставило свернуть с пути.

Через некоторое время я сказал Мимсу:

— Не надеялся тебя больше увидеть после того, как ты одолжил мне жеребца. Мне пришлось удирать как можно быстрее.

— У них для тебя была приготовлена веревка, это точно, а такой сумасшедшей команды я в жизни не видел. — Гарри рассмеялся. — Они были вне себя от злости, просто землю копытами рыли. Хотели даже меня линчевать из принципа.

— Что же их остановило?

— У меня в хибаре висело старое крупнокалиберное ружье. После того, как ты смылся, я пошел и разрядил его Пару раз замечал, что такое ружье приводит самых горячих в мирное настроение. Какой-нибудь парень тебе башку готов оторвать, а достанешь ружье, и тот вроде как успокаивается Ну, они подъехали — ругаются, ярятся; я показал им ружье и сказал, что тебе срочно понадобилась лошадь, и я ее одолжил. Жаль, что я его не приготовил, когда появилась Сильвия. Никогда не стрелял в женщин. Но эту…

Выехав к ручью Кроличьи Уши, мы направились к южному подножию горы, постоянно высматривая чужие следы. И скоро их обнаружили: следы повозки вели на север мимо восточного склона. Придержав лошадей, на всякий случай расчехлили винтовки. В нескольких милях от тупикового каньона наткнулись на лагерь, которым пользовались дня два, однако сейчас он был пустым. Следующий лагерь оказался ближе к горе. Ветром на нас сносило дым из каньона. Хоть его и стало поменьше, но нам хватало.

Гарри натянул поводья.

— Послушай, Нолан, я не трус, но мы с тобой напрашиваемся на неприятности. Банда где-то рядом, при встрече им очень захочется получить либо золото, либо наши шкуры.

— Девушка нуждается в помощи, — отрезал я. — Не могу я уехать, не уверившись, что она в безопасности. Не могу, и все тут.

— Какой же ты преступник?

— Над этим еще не думал, но не собираюсь уезжать, пока не удостоверюсь, что с ней все в порядке.

Мы снова ехали вперед под прикрытием кустов и деревьев, время от времени останавливаясь, чтобы прислушаться. Неожиданно я увидел повозку… или то, что от нее осталось. Ее столкнули с пригорка, набросали веток и подожгли. В куче валялись обугленные остатки колес — обода, ступицы и спицы. От нее еще исходил запах дыма.

Прочитать следы не удалось, поняли только, что кто-то напал из-за холма. Лошади, впряженные в повозку, испугались и понесли. Произошла перестрелка — мы нашли гильзы, отметину от пули на стволе дерева и землю, взбитую копытами нескольких лошадей.

— Могу спорить, Флинча они не поймали, — прокомментировал Мимс. — Судя по твоим рассказам, метис не такой простак.

Время подошло к полудню. Не слышалось ни единого постороннего звука. Небо стало еще темнее из-за маслянистого дыма, поднимающегося от пожара в каньоне. Мы держались низин, готовые ко всяким неожиданностям. Я догадывался о состоянии Мимса, потому что сам устал до смерти. Казалось, что мы скакали и убегали целую вечность. Все бы отдал за несколько дней отдыха с трехразовым питанием. Хотелось кофе и еды, приготовленной на кухне, а не впопыхах на костре. Мы поднялись на восточный склон Кроличьих Ушей и снова достигли ручья, когда потянуло дымком костра. Где-то рядом нас подстерегала беда. От тех парней, что нам противостояли, кроме неприятностей, ждать нечего. И с ними была женщина, а может и две. Больше всего меня беспокоили именно эти женщины. Можно предположить, что на уме у мужчины, но никогда — что у женщины.

Один старый бандит как-то сказал мне: «Остерегайся женщины. Никогда не знаешь, что она сделает — то ли завизжит, то ли упадет в обморок, то ли пальнет из револьвера».

И они были там. Когда мы подъехали к лагерю, обе сидели у костра, глядя друг на друга.

Джекоб Лумис расположился на камне лицом в нашу сторону, у ног его лежала скатка одеял. Здесь был и Нобл Бишоп, спокойный, с острыми, ничего не упускающими глазами. И Фрайер… Я Считал, что он погиб в каньоне вместе со всеми, но вот он передо мной, огромный, как медведь гризли, и раза в два уродливее. Рядом с ним сидел мексиканец.

Флинча тут не оказалось, и это настораживало.

Когда мы выехали из-за деревьев, в глазах Лумиса появился нехороший блеск. Бишоп взглянул на меня, но не пошевелился. Мы с ним понимали друг друга без слов. Оба имели репутацию ганфайтеров, оба сознавали, что если дело дойдет до перестрелки, кто-то сильно пострадает. Никто из нас этого не хотел, но события могли заставить.

Я не вникал, что за разборка происходила перед нашим появлением, однако догадался, что ее надо остановить.

— Пенелопа, — сказал я, — все кончено. Мы отправляемся в Санта-Фе.

Бишоп повернулся ко мне.