Северная звезда - Татьяна Недозор Страница 26

Он ушел. Вороновой ничего не оставалось делать, как тоже вернуться к себе.

Тем же вечером тело Жаклин Дорсет, завернутое в старый брезент, с привязанным к ногам ржавым топочным колосником, было погребено в море силами трех матросов. Никто на корабле не проронил ни слезинки. Даже Мария не пошла попрощаться с той, свидетельницей чьих последних минут случайно оказалась. У неё хватало и других дел – Китти стало совсем плохо, и нужно было заботиться о живых.

* * *

Глядя на открывшийся с палубы «Онтарио» пейзаж, Маша лишь качала головой.

Обрамленная горами гавань Дайи была заполнена всевозможными судами – от обычных шхун до пары непонятно как сюда затесавшихся китайских джонок. Среди них были и новые, с иголочки, прогулочные яхты, и настоящие плавучие развалины, настолько древние, что девушка удивлялась, как им вообще удалось преодолеть путь по северным морям.

Когда на Клондайке нашли золото, вспыхнувшая «золотая лихорадка» привлекла тысячи золотоискателей в эту маленькую гавань, откуда начиналась Чилкутская тропа, ведущая в страну золотых приисков.

Не впервые после их отплытия из Сан-Франциско Мария засомневалась в разумности своего решения предпринять это путешествие.

На борту корабля ходило много разговоров о трудностях высадки в Дайе, но она и представить себе не могла, что будет настолько трудно. Говорили, что высота прилива в Дайе составляет от двадцати до двадцати пяти футов и приливная волна накатывает на берег на целый кабельтов, смывая драгоценный груз в море.

Суета на судне меж тем усилилась. Люди сновали туда-сюда, кричали, ругались и перетаскивали свои пожитки поближе к сходням. В воздухе чувствовалась напряженность, но общее настроение толпы можно было назвать равнодушным.

В течение четырех дней «Онтарио» наудачу искал пути среди белых ледяных полей, принесенных со стороны Берингова пролива. Вскоре они увидали гористый берег, поднимающийся царственными пустынными кряжами, еще белеющими от тающих снегов. Капитан держался побережья, и они проплывали мимо крохотных островков, горных массивов, фьордов и маленьких бухточек.

Мария видела ледники, покрытые тысячами трещин и испещренные черными точками вышедшей на поверхность горной породы; белоснежные глыбы льда, отливающие бирюзой в дымке тумана. Вереницы облаков проплывали над выступающими из воды скалами. В воде канала отражалась молочная белизна льда, причудливо смешиваясь с изумрудной зеленью морской глубины.

Поселение вытянулось вдоль подножия горы и напоминало скопище муравьиных куч на лесной вырубке. Отсюда золотоискатели отправлялись дальше, в глубину материка, в промерзшие пустыни и тайгу. Под золотисто-рыжими лучами утреннего солнца, среди пронзительных свистков, они бросили якорь на рейде Дайи. Еще не улегся шум спущенных цепей, как корабль уже был окружен тучей лодок, баркасов и яликов, шнырявших вдоль его бортов, а чиновник, в форменном мундире и фуражке с позументом, уже всходил на мостик и здоровался с капитаном Икабодом.

С мостика посыпались резкие приказания, матросы засуетились, реи заскрипели, и застучали донки.

– Ну вот, вы и на месте, мисс Воронофф. – Капитан подошел к Марии, когда она, стоя у борта, наблюдала вхождение корабля в гавань. – Никаких доков, никаких верфей, ничего. Даже причала нет.

Тем временем на палубе творилось черт знает что. Лошадей и овец сталкивали в воду, чтобы они вплавь добирались до берега. Лодки и лихтеры – плоскодонные посудины, напоминавшие большие корыта, – выстроились вдоль бортов «Онтарио», и матросы поднимали гогот, когда какой-нибудь сундук или мешок падал в воду.

На берегу багаж сваливали в кучу. Саквояжи, сундуки, кирки, лопаты, ящики с консервами, старательское снаряжение, корзины, мешки с мукой. Среди всего этого бродили собаки, овцы, козы, затесался даже один боров, время от времени тыкавший мордой в набежавшую волну. Люди суетились вокруг мешков и ящиков с провизией, стараясь оттащить подальше от воды, чтобы прилив не унес их в море…

– Я обеспечил вам два места в лодке, милые дамы. – Капитан язвительно улыбнулся, видя растерянность Марии и Китти. – Прекрасное, комфортабельное суденышко.

– Спасибо за заботу, капитан, – сказала Воронова надменно.

– К вашим услугам, мэм.

Ну да ладно. Бог с ним, с капитаном, вряд ли они еще встретятся.

Девушки кое-как спустились в небольшую шлюпку, которой управлял здоровяк в мало подходящих к его грубой куртке и обветренному лицу очках. Следом за ними спустили на тросах их вещи.

– Привет, мисс или миссис, уж извините, не знаю, как вас, – поздоровался лодочник. – Я Джеф Саудер. Когда-то был музыкальным критиком в Чарльстоне, а потом стал глупцом, каких свет ни видывал, и отправился за золотом. Сейчас вот поумнел и вожу на берег таких же глупцов, каким был раньше. С вас восемь долларов.

Мария без разговоров отдала деньги.

– На берегу сущий содом, – сказал перевозчик. – Вот уже три дня и три ночи, что я не спал, – нет времени для сна.

– Должно быть, хорошо заработали, мистер Саудер? – поинтересовалась Китти.

– Кое-что прикопил, – вздохнул отставной критик, – так ведь тут и цены какие! Яичница с ветчиной стоит полтора доллара, а виски идет по доллару стакан.

– Как, по доллару?! – заверещала цыганочка.

– Это еще что, – поделился новостью Джеф. – Цена за доставку груза через Чилкутский перевал уже неделю как выросла вдвое. Вместо шестнадцати центов за фунт чертовы индейцы запрашивают тридцать, а то и тридцать пять. А ведь зима тут наступает рано и уже не за горами. А те из этой, – взмах руки в сторону берега, – толпы в добрых двадцать тысяч приезжих, что не успеют перебраться через перевалы, зазимуют тут.

Китти явно приуныла.

Марию сейчас занимали другие вопросы. Что им делать теперь? Где они остановятся? Как она собирается искать Дмитрия?

Город лежал в одной миле, расстилаясь наподобие белой ленты между золотистым морским песком и мшистой тундрой. Он тянулся тонкой, извилистой чертой на расстоянии нескольких миль вдоль берега.

– Батюшки мои! Поглядите, сколько груза! – воскликнула Воронова. – Если будет шторм, все добро унесет в море!

– Не говорите, мэм! Что народ тогда жрать будет? – поддержал её лодочник.

Берег был забит и завален баррикадами из разных грузов; каждая новоприбывшая лодка добавляла свою долю, выкладывая на каждое свободное место мешки, ящики, котлы и прочий багаж. Все это валялось в величайшем беспорядке на весьма ограниченном пространстве. Крючники с божбой и ревом скатывали груз с барж и наваливали его в кучу, а орущая, ругающаяся толпа топталась вокруг этой кучи, ища свое добро. Доходило до ссор и драк. Казалось, уже больше не было места, а груз все прибывал. Стоял адский шум, люди бранились, толкались и суетились.

Когда они достигли берега, вещи были перенесены с ялика на телегу – для этого лошади пришлось по грудь зайти в воду. Хмурый парень оценивающе посмотрел на девушек и спросил: