Кукловод - Сергей Шхиян Страница 26

Замечание о худородности, мне не понравилось, хотя в сравнении с ее старинной фамилией и родословной это и соответствовало действительности.

— Ну и кто я, по-твоему, такой?

— Не знаю, но точно не русский.

Урусовой, как потомку Ордынского князя Едигея Мангита, любимого военноначальника Тамерлана, самое дело, было рассуждать о моих корнях.

— Не русский, почему ты как думаешь?

— Ты неправильно говоришь, многих твоих слов я никогда не слышала и не понимаю. Я заметила, что ты даже толком не знаешь французского языка.

— Это действительно убийственный довод, — согласился я. — Какой же русский без совершенного французского, это нонсенс.

— А. я что говорю! — обрадовалась она. — Разве можно так сказать: «убийственный довод», ты хоть сам себя понимаешь?

— Понимаю, и твои правнуки тоже будут меня понимать. Я, Маша, попал сюда из будущего. А человек, с которым мы разговаривали, тоже был я. Понимаешь, он еще раньше знал, что на нас нападут в этом селе, и что мы с тобой будем сегодня ночевать в этой бане. И специально пришел предупредить, как нам спастись от твоего брата.

Выдав весь этот бред, я замолчал, понимая, что сейчас так заморочу бедной девушке голову, что она вообще перестанет понимать на каком она свете. Однако Маша вдруг сказала:

— Это-то, положим, я поняла. Ты толком скажи, откуда ты взялся?

— Откуда? Говорю же — из будущего…

Девушка повернулась ко мне лицом. Я этого не мог видеть в темноте, но почему-то почувствовал.

— Далось тебе меня морочить! Сознался бы, откуда к нам приехал и все дела. Клянусь, я тебя никогда не выдам, ни под пыткой, ни на исповеди!

Я подумал, что она права, не стоит грузить ее тем, в чем и сам не очень разбираюсь, временными теориями. Однако сразу я не смог придумать за кого себя выдать. В голову пришли «папский легат», и «агент влияния», но я решил, не рисковать и выдал точное место своего рождения.

— Хорошо, только это между нами, я приехал с острова Мадагаскар.

— Ну, вот, так бы сразу и сказал, — почему-то успокоилась она. — И как у вас там?

— Сказочно! Кругом Индийский океан и сплошные малагасийцы. И еще у нас там живет райские птицы и лемуры!

— А зачем ты приехал сюда?

— Мне было предсказание поехать в далекую северную страну и встреть там прекрасную девушку.

— Правда? — тихо спросила она.

— Святая правда, а по пути я заехал в Италию и стал карбонарием.

— А почему ты в карете надо мной смеялся? — подозрительно, спросила она.

С «карбонарием» я, кажется, переборщил. Пришлось выкручиваться.

— Потому, что мы, карбонарии, совсем по-другому одеваемся. Почему у тебя на шляпе нет красной ленты? И где отделка на плаще? Какая ты после этого, — я замялся, не зная, какое у карбонария может быть женское окончание, и ляпнул первое, что пришло в голову, — каробонарка?

Довод был принят. Как всегда бывает, складная правдоподобная ложь оказывается убедительней правды. Мы посидели молча, потом девушка Маша убрала мою руку со своего колена и осторожно спросила:

— А что тот, что был за дверями, говорил, о родстве?

Я, честно говоря, и сам не очень понял, что имел в виду «гость», даже заподозрил его в лукавстве. Однако объяснил, как уразумел:

— Между близкими родственниками часто существует духовная связь. Они даже могут понимать друг друга без слов. Когда у тебя появятся другие близкие люди, более родные, чем кровная родня, тобой сложнее будет манипулировать. Прости, управлять.

Вопроса, что это за «близкие люди», я не дождался. Маша молча сидела рядом со мной и о чем-то думала. Я выглянул в банное окошко. Небо уже посветлело, и нам пора было выступать.

— Пошли, — сказал я, — скоро начнется снег.

Княжна сразу же встала и вышла наружу.

Я тоже поднялся и начал навьючивать на себя амуницию.

— Ты скоро? — позвала девушка. — Мне почему-то делается страшно.

— Уже иду, — заторопился я. — Похоже, твой брат где-то недалеко. Иди за мной и не отставай.

Мне и самому было не по себе. Не так страшно, как во время нашей первой встречи с князем Иваном, но в чем-то сопоставимо. Так, как будто за спиной появился опасный человек.

Я вышел наружу, раскрыл крышку компаса, с трудом разглядел стрелку, сориентировался, и пошел, как было сказано, точно на восток. Снег был еще не глубокий, сантиметров десяти, но ноги все равно вязли и двигались мы медленно. Маша начала отставать, я подождал ее и взял под руку. Она не противилась и послушно шла рядом.

— Наверное, ты прав, — сказала она, когда мы дошли до леса, — люди почему-то и без слов, чувствуют друг друга. А ты, когда все кончится, опять вернешься на свой остров?

— Вернусь, — сказал я, — мне иначе нельзя.

— Наверное, это и хорошо. Мне все равно никогда бы не разрешили выйти за тебя замуж. Родители меня любят, балуют, но мы с тобой не ровня.

— Это точно, — согласился я, — к тому же я женат.

— Ты мне не говорил. А где сейчас твоя жена?

— Не знаю, мы потеряли друг друга, — ответил я, осматривая деревья, в поисках обещанных зарубок. — Надеюсь скоро ее найти.

— Она кто?

— Ты хочешь сказать мадагаскарка? Нет, она русская женщина, — ответил я, наконец, увидев затесанный, как было оговорено, ствол сосны.

— Она, как и ты, худородная? — то ли пытливо, то ли ревниво, спросила Маша.

Далось же княжне мое незнатное происхождение! Нужно было, как минимум, прижать хвост ее княжеской спеси. Быть при ней мещанином во дворянстве мне никак не светило.

— Не совсем, ее прапрадедушкой был царь и великий князь Иоанн Алексеевич, старший брат императора Петра, — как о незначительной детали, сообщил я, — а дедушкой император Иоанн Антонович.

— А разве у императора Ивана VI были дети? — после долгого молчания, убитым голосом, спросила княжна.

— Дочь, — выдал я за истину, собственную рабочую гипотезу происхождения своей жены. — Мать моей супруги.

Ход оказался правильным, больше о древнем княжеском роде Урусовых и о моем скромном происхождении разговоров у нас не возникало.