Прощай, Ариана Ваэджа! - Стелла Странник Страница 26

— Хорошо, Богдан, мы уже идем! — Арбенин хотел быть спокойным, но внутри что-то напряглось. Он не любил менять планы, а там, скорее всего, речь пойдет именно об этом.

* * *

Через несколько минут он сидел на мягком полосатом диване между биологом Борисовым и геоморфологом Сибирцевым. Одно кресло занимал Леонтий Скорожитовский, другое — сам Кондратьев, остальная компания, а это Богдан Сиротин, расположилась на стульях.

— Что-то случилось? — заискивающим тоном тихонько спросил Леонтий Иванович. Скорее всего, Кондратьев пока ни с кем не обсуждал тему предстоящего разговора, даже со своим замом.

— Случилось! И чрезвычайная неприятность! — Павел Ильич сделал глоток воды из стакана, который держал в руке, скорее всего — вместо успокоительного.

— К нам едет ревизор! — выдал полушепотом шутку биолог Борисов.

— Т-с-с, — дернул его за рукав Арбенин.

— Так вот… Неприятность — это даже мягко сказано! Чрезвычайное происшествие — будет лучше! Катастрофа, одним словом…

Стояла тишина. И только где-то за стеклом жужжала муха. А может быть, и застряла между двойными рамами.

— Короче, не буду ходить вокруг да около. Из моей комнаты пропал… амазонит!

— Как!? — пришел в ужас биолог Борисов. Он первым выдохнул этот вопрос, потому что испытал сильнейшее волнение в связи с такой находкой, которую мог сравнить разве что с крупным выигрышем в лотерею, что бывает один раз в жизни, да и то не у всех… И как пережить теперь потерю этой находки? Такое потрясение!

— Как!? — еще раз прорычал он и закрыл ладонями лицо, словно испугавшись осуждения коллег за столь выраженные эмоции.

— Не может быть! — вставил фразу в появившуюся паузу географ Скорожитовский. Как «правая рука», он должен был, нет, обязан был что-то сказать.

— Но это так! — убедительности в словах Кондратьева было столько, что никто уже не мог сомневаться в сказанном. — И я думаю обратиться с заявлением в полицию…

— Подождите, господа… — несмело начал Арбенин, — ведь еще не было установлено, что найденный камень представляет вообще какую-то ценность! А если это даже и… не амазонит? Будут ли в полиции рассматривать такое обращение? Если бы бриллиант пропал…

— А вас, Николай Петрович, попрошу мне не перечить! Дело не только в фактической стоимости камешка! Это ведь — ра-ри-тет, и он представляет историческую и художественную ценность. Кстати, именно вы… владели информацией об амазонском камне, не так ли? А значит, и можете быть заинтересованы в его пропаже…

— Да что вы говорите, Павел Ильич! — после моего рассказа все знали эту информацию! А многие, думаю, владели ей и до этого, только… молчали.

— Н-да-а, — Кондратьев, однако, задумался не об этом, — если полиция возбудит уголовное дело, то придется задержаться с выездом… дальше по маршруту, да и что скажут в Санкт-Петербурге? Наша репутация будет запятнана! Может, и вообще экспедицию закроют…

— И что же нам тогда делать? — этот вопрос Скорожитовского повис в воздухе зловещим вопросительным знаком.

— Во-первых, надо подумать, кому нужно было красть камень… — голос биолога Борисова дрожал. — Чужим или своим?

— Вот-вот, Иван Викторович, — зацепился за его высказывание Кондратьев, — вы очень правильно поставили вопрос. И если никто, кроме участников экспедиции, не знал об этом… Вывод один!

— Камень очень маленький… Его можно спрятать… — вступил в разговор геоморфолог Сибирцев.

— Не скажите! Прошло очень мало времени… И никто, думаю, еще не выходил из гостиницы… — голос Кондратьева был металлическим, напряженным.

— Вы выходили, — тихо заметил Арбенин.

— Да, выходил… Чтобы спрятать камень, а потом вас сюда пригласить и… потешаться… Думайте, прежде чем говорите!

Опять зажужжала муха. Видно, слишком тяжелой оказалась тишина.

— Короче, я предлагаю провести расследование самим, а для этого… проверить личные вещи каждого. Это лучше, чем обращение в полицию.

Да, руководитель экспедиции был зол не на шутку!

За всех ответила муха. Она опять зажужжала.

— Никому не расходиться! — скомандовал Кондратьев. — Идем все вместе в каждую комнату.

Нет нужды долго рассказывать о том, как честная компания шла гуськом с этажа на этаж, заходила в номера и наблюдала, как его хозяин высыпает содержимое вещмешка и саквояжей. Богдану Сиротину вменялось в обязанности открывать на общее обозрение дверцы шкафов и тумбочек. Главное в этом деле — результат, а он не заставил себя долго ждать: в тумбочке Арбенина, слегка прикрытый салфеткой, лежал этот злосчастный минерал.

— Ну вот, так я и думал… — произнес Павел Ильич и вонзил свой взгляд в географа-ландшафтника. Его многозначительная пауза говорила гораздо больше, чем самые грубые или оскорбительные слова.

— Это… — это… — задыхающийся от шока Арбенин не мог говорить.

— Да, это и есть тот камень… Амазонит или нет — уже не важно…

— Но… подождите! — громко начал геоморфолог Сибирцев. — Зачем ему красть камень?

— Вот и я думаю, зачем? — вопросом на вопрос ответил Кондратьев. — Впрочем, теперь уж не нам узнавать об этом.

— Вы хотите сказать, Павел Ильич, что этим вопросом все же займется полиция? — уточнил его зам Скорожитовский.

— Конечно!

— Нет, нет… — бормотал Арбенин, а перед его глазами проплывали картинки из снов. Вот испачканы красным вином белые парадные брюки… Неважно, что это было еще до экспедиции, главное — сохранилось в памяти… И Кондратьев же говорил об испачканной репутации… Вот пытается поднять его в небо некое химерическое существо, зацепившись когтем за пиджак… В какую бездну он собирался его унести? А вот целится из лука амазонка в украшениях точно из таких камней… И ведь не просто целится, а угрожает кровной местью!

— Николай Петрович все утро был у меня… — начал защищать его Сибирцев. — Да и вообще… это какое-то недоразумение…

— Лично вы, как и все члены экспедиции, тоже видели, что камень найден среди вещей Арбенина. О чем можно здесь спорить?

— Ладно… — после некоторой паузы добавил он. — Факт кражи зафиксирован, и с ним нужно согласиться… Однако… предмет кражи найден… Так что… Предлагаю пока не выносить из избы мусор, а позже… мы с Николай Петровичем поговорим, может быть, и найдем… консенсус…