Пять баксов для доктора Брауна. Книга 6 - М. Р. Маллоу Страница 25

— Да что вам дался мой авто! А экипаж, а лошадь, а обслуга? У меня ведь просто не было средств на все это! Или вы так и видите меня, собственноручно убирающей навоз?

— Да для меня всегда было загадкой, как вы умудряетесь содержать свою богадельню. Кстати! А где вы взяли миссис Кистенмахер? Кто она?

— Она двадцать лет служила моей тете. Уезжая, я заплатила ей годовое жалованье и попросила присматривать за домом. Я даже предположить не могла, что она дождется меня и решит остаться, несмотря ни на что.

— Представляю, сколько раз она сидела без жалованья.

— Достаточно.

— Черт возьми, где же вы, в таком случае, взяли деньги на авто?

— Мамина рубиновая брошь — последняя из всех драгоценностей, старинная люстра из тетиной комнаты, тетина кровать, старинный китайский гардероб черного дерева, комод, столовое серебро, зеркало из гардеробной — там была очень приличная рама, мраморный умывальник и страусовый веер. Тетя хранила его как память, но по-настоящему мне было жаль только ванну.

— Ванну?

— Ванна меня очень выручила. Она была старинная, с мраморной отделкой. Знаете, в стиле кого-то из Людовиков, на львиных ножках. За нее и за отопительную колонку к ней дали пятьсот долларов.

— Неужели вы ходили в баню… — ошеломленно пробормотал коммерсант. — Не могу даже представить такого…

Он сообразил, что ляпнул и в ужасе поднял глаза на доктора.

— Я плохо переношу близость посторонних, — ответила та. — И потом, экономия. Я нагревала воду на кухонной плите.

Саммерс вспомнил ванную на втором этаже амбулатории доктора Бэнкс. Уродливую колонку, явно пережившую и тетушку доктора, и, вероятнее всего, ее бабушку. Одиноко висящий душ над резиновым ковриком. Четыре отчетливых отметины на кафельном полу. Это был двенадцатый год, ванну она продала приблизительно в девятом, значит…

— Долго ли вы мылись в тазу на кухне? — поинтересовался он светским тоном.

— Около двух лет, — ответила доктор. — Та колонка была моей первой серьезной покупкой на заработанные деньги. Правда, я смогла себе позволить купить только старую колонку мистера Фрейшнера, но это не имеет значения.

— А ванна?

— Я решила, что душ более гигиеничен.

— То есть, у вас нет ванны?

— Есть. Внизу, за операционной. Она бывает нужна пациентам. Я в ней не нуждаюсь.

— Вы чокнутая.

— Да. И горжусь.

Саммерс тихо рассмеялся.

— Чертовски эффектно вы тогда появились, — произнес он. — Помню, я чуть не молился: «Кто-нибудь! Что-нибудь! Помогите!» Боже мой, но это же надо быть такой фурией!

— Можете себе представить, — отозвалась доктор. — Ночь, видимости никакой, погоня, стрельба… Я клялась себе не вмешиваться, но не смогла. И что же? Два проходимца позволяют себе издеваться. Особенно меня взбесили вы со своими шуточками.

— Можете себе представить, — парировал коммерсант. — Сначала на нас облава человек в пятьдесят. То ли пристрелят, то ли посадят, а скорее всего вовсе вздернут. Потом, откуда ни возьмись — автомобиль. Не успеваю перевести дух — здравствуйте! Стоит передо мной переодетая девица и заявляет, что ее зовут Ирен Адлер!

— Что вы на меня набросились? Ну и что! Откуда мне было знать? Стоит передо мной нахал, деревенщина, лезет в мой авто руками, да еще издевается!

— Но как, — продолжал коммерсант, отсмеявшись, — как вы оказались в тех краях? Да еще ночью. Это же невероятная глушь! Я глазам своим не поверил!

— Я заблудилась.

— Кто, вы?

— Я должна была научиться обращаться с авто, — мрачно сказала доктор. — Неумелость могла слишком дорого стоить. Решила, раз уж так кстати получилось, навестить подруг. Развеяться. После Академии девочки разъехались: кто завел семью, кто переехал в поисках подходящей работы. Гортензия теперь живет во Фриско, Тереза — в Остин-Корт, так что мне пришлось сделать порядочный крюк.

— Через половину страны… — медленно проговорил коммерсант. — Недели три только в одну сторону. Доктор Бэнкс, вы действительно чокнутая. Думали, конечно, сама еду, никого не спрашиваю, одна сижу, руль верчу?

— Да, — согласилась доктор. — Мне казалось, что на «Форд Мотор» я обучилась достаточно и что руководство по пользованию машиной решит все мои затруднения. Оно, наверное, насквозь пропиталось слезами, и слышало такие слова, от которых и докеры устыдятся.

С минуту Саммерс смотрел на нее.

— Когда я впервые взялся за руль, — произнес он, — у меня потом несколько дней ломило руки и плечи. Вы просто свихнулись. Да нет, этого просто быть не могло! Вы не могли справиться в одиночку!

Доктор Бэнкс победно улыбнулась.

— Да, было трудно. Вы действительно не можете себе представить, вы же мужчина. Вы не видели, как все показывали на меня пальцами, кидали кукурузными початками и свистели вслед.

— Ну, ничего, — коммерсант философски пожал плечами. — И мне, бывало, вслед свистели. И чем только не кидали. И с вилами гнались.

— Уверена, что вы заслужили. А вот я почти сразу уронила домкрат себе на ногу.

— Ужасно больно.

— Еще как.

— А что вы собирались делать домкратом?

— Заменить колесо.

— Заменили?

— Нет.

— Я так и знал.

— А вы когда-нибудь наливали в бак воду вместо бензина и в радиатор бензин?

— Нет, доктор. Но не огорчайтесь: я по сей день лучше всех наезжаю на подковные гвозди. Не верите, спросите у Маллоу. Он — почти никогда, я — все время. Вы наезжаете на подковные гвозди? Редко? Правильно, их все собираю я.

— Да, — согласилась доктор Бэнкс, — соревноваться с вашим талантом находить гвозди на свои колеса — занятие бесполезное.

— Вы ехидна.

— Да. И не ждите от меня раскаяния. Господи, я ведь тогда едва не сошла с ума. Все время приходилось кого-нибудь о чем-нибудь просить: то бензин, то подкачать шины, на каждом перекрестке что-то ломалось — до сих пор страшно вспомнить.

— Как вы ехали через горы? Там же индейцы, беглые бандиты — даже мы с Маллоу пересекали те места на поезде, все время держа руку на курке револьвера!

— Подумаешь, бандиты! — фыркнула доктор Бэнкс. — Я три недели провела на ферме у одной доброй семьи. Четверо здоровенных холостых парней лет под тридцать, с мозгами молодых кабанчиков, их пожилой отец, которому вечно хотелось облапать меня своими ручищами и толстая маменька! Три недели я терзала авто, непрерывно подвергаясь издевательствам!

— А, доброта человеческая, — коммерсант засмеялся. — Как попали на ферму? Добрые пейзане приволокли ваш авто на буксире?

— Да, — кивнула она. — И устроили по этому поводу сельский праздник со мной в качестве цирка. На все три недели.