Графиня Солсбери - Александр Дюма Страница 25

Когда срок истек, все собрались снова; но теперь на другом берегу Твида, на шотландской территории, на открытой равнине, называемой Апсетлингтон, которую Эдуард, вероятно, выбрал для того, чтобы претенденты не могли ссылаться на принуждение с его стороны. Впрочем, заранее были приняты все предосторожности, ибо на этот раз никто не стал возражать против повторного предложения признать Эдуарда I сюзереном Шотландии; шотландцы ответили, что они соглашаются с этим условием свободно и добровольно.

После этого начали рассматривать права претендентов на корону. Роберт Брюс, владелец Аннандейла, и Джон Балиол, лорд Галловей, оба нормандцы по происхождению, а также потомок королевской фамилии Шотландии по линии дочери Давида, граф Хантингтон, были признаны имеющими больше остальных прав на корону. Поэтому Эдуарда попросили выбрать короля из них. Он назвал Джона Балиола.

Тот сразу же опустился на колени, вложил свои руки в ладони короля Англии, поцеловал его в уста, признав себя вассалом и ленную зависимость от Эдуарда не только трех завоеванных провинций, но и всего Шотландского королевства.

Хотя буря, предсказанная Томасом Рифмачом, рассеялась, молния все-таки сверкнула и поразила шотландский народ.

Балиол начал править; вскоре в поступках и суждениях нового короля стала обнаруживаться его пристрастность и нерешительность. Недовольные роптали; Эдуард поощрял их протестовать против решений шотландского короля, что они и не преминули делать. Эдуард собрал множество жалоб, справедливых и ложных, и потребовал, чтобы Балиол предстал перед судом Англии. При этом требовании Балиол почувствовал поползновение снова стать мужчиной и королем: он ответил решительным отказом. Тогда Эдуард в качестве гарантии сюзеренитета потребовал передачи в руки Англии крепостей Берик, Роксбург и Джелбро; в ответ Балиол собрал многочисленную армию; известив Эдуарда о том, что больше не признает его сюзереном, он перешел границу и вступил в Англию. Эдуард только этого и желал; все его поведение после провозглашения Балиола королем явно преследовало эту цель: ему было мало, что Шотландия стала его вассалом, он хотел видеть ее в рабстве. Поэтому он собрал армию и пошел навстречу Балиолу; в первый же день похода к нему присоединился всадник с большим отрядом солдат и попросил разрешения принять участие в кампании на стороне англичан. Это был Роберт Брюс, соперник Балиола.

Обе армии сошлись под Данбаром; шотландцы, которых их король покинул в начале битвы, были разбиты. Балиол, боясь попасть в плен и подвергнуться жестокому обращению, сказал, что готов добровольно сдаться англичанам, если ему будет сохранена жизнь (таковы были воинские законы, принятые в ту эпоху). Заявив об этом, он прибыл к Эдуарду в замок Роксбург без королевской мантии, вместо какого-либо оружия или скипетра держа в руках белую палочку, и объявил, что он, подталкиваемый дурными советами шотландской знати, предательски восстал против своего господина и повелителя, но во искупление собственной вины уступает Эдуарду все свои королевские права на землю Шотландии и своих подданных. На этих условиях король Англии простил его.

Именно на такой ход событий надеялся Брюс, присоединяясь к Эдуарду. Поэтому, едва Балиол был лишен прав короля, его старый соперник, который во многом помог победе, явился к Эдуарду, тоже требуя трон на тех же условиях, на каких тот был предоставлен Балиолу; но Эдуард спросил Брюса на франко-нормандском наречии:

— Неужели вы думаете, что у нас нет других дел, кроме как завоевывать вам королевство?

Скоро этот ответ приобрел блистательную ясность, которую Эдуард сначала, казалось, не считал нужным ему придавать; как победитель Шотландии он перебрался с берегов Твида в Эдинбург, переправил архивы в Лондон, приказал выкопать и перевезти в Вестминстерский собор большой камень: на нем, согласно древнему национальному обычаю, стояли короли Шотландии в день коронации; наконец, он доверил управление Шотландией графу Суррею, назначив главным казначеем Хью Крессингема, а главным судьей Уильяма Ормсби. Потом, направив во все провинции английских капитанов и разместив во всех замках английские гарнизоны, Эдуард возвратился в Лондон, чтобы позаботиться об умиротворении Уэльса (он, как и Шотландия, был покорен недавно), приказав повесить последнего принца, все преступление коего состояло лишь в том, что он отстаивал свою независимость. С того времени старшим сыновьям королей Англии неизменно присваивается титул принца Уэльского.

Шотландию постигла та же участь, что суждена любой завоеванной стране: главный судья, благоволивший к англичанам, выносил беззаконные приговоры; главный казначей, обращаясь с шотландцами не как с подданными королевства, а как с плательщиками дани, за пять лет вытянул из них больше денег, чем за целый век собрали с них четыре последних шотландских короля; жалобы, подаваемые наместнику, оставались без ответа, либо на них давались обманчивые, оскорбительные ответы; наконец, оставленные в гарнизонах английские солдаты в любом месте и по любому поводу обходились с шотландцами как с побежденными, силой отнимая у них все, что им приглянулось, оскорбляя, унижая и убивая тех, кто хотел противостоять их грабительскому произволу. Поэтому Шотландия скоро пришла в то возбужденное состояние, когда страна, кажется, дремлет в рабстве, но ждет лишь повода, чтобы пробудиться, и человека, способного вернуть ей свободу. Итак, «ели страна доведена до последней черты, такое событие всегда случается и такой человек непременно находится. Событием этим стало происшествие в так называемых амбарах Эра, а человеком — Уоллес.

Однажды с рыбной ловли на реке Айрин возвращался мальчик, наловивший много форели, которую он нес в корзине; у ворот города Эр он встретил трех солдат; те подошли к нему, желая отнять рыбу; тогда он сказал, что, если они голодны, он охотно поделится с ними, но весь улов не отдаст. Вместо ответа один из англичан хотел взять корзину; в это мгновение подросток нанес ему по голове такой сильный удар ручкой удочки, что тот упал замертво; сразу выхватив у него меч, мальчик так умело вступил в схватку с двумя другими солдатами, что обратил их в бегство и принес домой весь улов, половину которого предлагал англичанам. То был Уильям Уоллес.

Спустя шесть лет после этого происшествия по рынку Ланарка шел молодой человек, держа под руку жену; он был одет в костюм очень тонкого зеленого сукна, на поясе у него висел богатой работы кинжал; у выхода на улицу перед ним возник англичанин и преградил путь, сказав, что сильно удивлен, как это шотландский раб смеет носить столь аристократические одежды и такое прекрасное оружие. Поскольку молодой человек был, как мы уже сказали, с женой, он ограничился тем, что оттолкнул англичанина, чтобы тот дал им пройти. Англичанин, сочтя этот жест оскорблением, схватился за рукоять меча; но он не успел выхватить его из ножен и упал, сраженный ударом кинжала в грудь. Тогда все англичане, что находились на площади, бросились к тому месту, где разыгралась эта быстрая, как проблеск молнии, сцена; однако самый близкий к молодому человеку дом принадлежал шотландскому дворянину, и тот открыл убийце дверь и укрыл у себя; пока английские солдаты разбивали дверь, он вывел молодого человека в сад, откуда тот пробрался в дикую, скалистую долину Кэртленд-Крэгс, где враги даже не пытались преследовать беглеца. Однако, повелев обрушить на невинных кару, которая не могла настигнуть виновного, комендант Ланарка по имени Хейзелригг объявил молодого человека вне закона, сжег его дом, приказал зарезать его жену и слуг. Изгнанник, стоя на высокой горе, видел пламя и слышал вопли; при зареве пожара и стонах убиваемых он поклялся вечно мстить Англии. Этот молодой человек был Уильям Уоллес.