Властелин мира - Жюль Верн Страница 24

Человек всегда склонен к иллюзии. Казалось бы, что удивительного, если подводная лодка, которую мы жаждали увидеть (допустим, что подводная лодка, всплывшая на глазах у Уэлса 27 июля, и была тем самым аппаратом, за которым мы охотились), что удивительного, если она ушла из бухты Блек-Рок? Это можно было объяснить очень просто. Очевидно, какое-то повреждение в тройной системе управления судна, помешав ему достигнуть, сушей или водою, обычной стоянки, вынудило его зайти в эту бухту. И, должно быть, по окончании ремонта оно возобновило свой путь и ушло из озера Эри.

Однако, несмотря на всю реальность этих предположений, мы ни за что не желали им верить. Ведь в течение всего дня мы не допускали никаких сомнений как в том, что это был именно «Грозный», так и в том, что он по-прежнему стоит на якоре у подножия скал, — там, где его обнаружил Уэлс…

Тем сильнее было наше разочарование, скажу больше — наше отчаяние! Весь наш поход свелся к нулю. Если «Грозный» и плавает еще на озере Эри или в глубине его, то найти, догнать, захватить его уже не в наших силах, да и — к чему обманывать себя? — вообще не в силах человека.

Подавленные, мы с Уэлсом остановились у выхода в бухту, а Джон Харт и Нэб Уокер, раздосадованные не меньше нас, отправились на разведку вокруг бухты.

А между тем мы так тщательно подготовились, у нас были все шансы на успех. Если быте два человека, которых заметил Уэлс, оказались сейчас на берегу, мы вполне могли бы подползти и схватить их, не дав им времени добраться до лодки. Если же они сидели бы в лодке, за этими скалами, то мы бы дождались, пока они выйдут на берег, и здесь без труда отрезали бы им путь. Ведь, судя по тому, что и в первый день и во второй Уэлс видел только этих двух людей, можно было предположить, что они и составляли весь экипаж «Грозного».

Вот как мы рассуждали, вот как мы стали бы действовать… Но, к несчастью, лодка исчезла.

Мы стояли с Уэлсом у выхода в бухту и почти не разговаривали. Да и нужны ли нам были слова? Мы и так понимали друг друга. После горечи разочарования нас понемногу охватывал гнев. Потерпеть такую неудачу, ощущать свое бессилие и невозможность повторить эту попытку!..

Прошло около часа, а мы все еще стояли на том же месте, вглядываясь в густой мрак. Время от времени слабый огонек вспыхивал и трепетал на воде; потом он гаснул, и вместе с ним гасла вспыхнувшая на миг надежда. Порою нам чудилось также, что мы Увидим на воде какой-то темный силуэт, как бы неясные очертания подплывающей во мгле лодки. А порою какие-то круги разбегались вдруг по воде. Казалось, в глубине бухты происходит волнение. Потом все это исчезало. То был лишь обман чувств, плод нашего возбужденного воображения.

Но вот к нам подошли наши спутники.

— Есть что-нибудь новое? — спросил я.

— Ничего, — ответил Джон Харт.

— Вы обошли всю бухту?

— Всю, — сказал Нэб Уокер, — и не заметили никаких частей машины, ничего того, что видел мистер Уэлс.

— Подождем, — предложил я, так как все еще не мог решиться уйти обратно в лес.

И вдруг, в эту самую минуту, поверхность озера опять как будто заволновалась, мелкие волны побежали к подножью скал.

— Это что-то вроде прибоя, — заметил Уэлс.

— Да, — прошептал я, инстинктивно понижая голос. — Но откуда ему взяться? Ветер совершенно утих… Как вы думаете, это волнение происходит только на поверхности озера или…

— Или в глубине его? — продолжил за меня Уэлс, наклоняясь, чтобы лучше слышать.

В самом деле, уж не направлялось ли к берегам бухты какое-нибудь судно? Возможно, что его мотор и вызвал эти волны.

Затаив дыхание, не шевелясь, мы старались проникнуть взглядом в густой мрак; волны между тем все сильнее бились о прибрежные скалы.

Харт и Уокер взобрались на высокую скалу справа, я же, спустившись к самой воде, наблюдал за прибоем; он отнюдь не уменьшался, напротив, стал еще сильнее, и вскоре послышался какой-то звук, похожий на шум вращающегося винта.

— Сомнения нет! — заявил Уэлс, нагибаясь ко мне. — Это приближается лодка.

— Безусловно, — согласился я, — если только в Эри не водятся киты и акулы…

— Нет! Это лодка, — повторил Уэлс. — Но где она хочет пристать? В устье бухты или где-нибудь подальше?

— Но ведь в прошлые два раза вы видели ее здесь?

— Да, мистер Строк, здесь.

— В таком случае, если только это та самая лодка, — а я убежден, что это именно она, — почему бы ей не вернуться на прежнее место?

— Смотрите! Смотрите! — прошептал Уэлс, указывая рукой на вход в бухту.

К этому времени подошли уже и наши товарищи. Все четверо, мы полулежали теперь на берегу, у самой воды, и смотрели в направлении, указанном Уэлсом.

Какой-то неясный черный силуэт двигался во мраке. Он приближался очень медленно, с северо-востока, и, по-видимому, от него до нас было пока не менее одного кабельтова. Теперь мы уже не слышали шума мотора: возможно, что его выключили, и лодка шла только по инерции.

Так, значит, лодка снова проведет ночь в бухте, как и накануне! Почему же она ушла с этой стоянки? Зачем снова возвращается сюда? Возможно, что какие-нибудь новые повреждения помешали ей выйти в открытое море? Или, может быть, что-нибудь вынудило ее уйти из бухты до того, как были закончены ремонтные работы? Почему она возвращается именно сюда? Что помешало ей превратиться в автомобиль и умчаться по дорогам Огайо?

Все эти вопросы приходили мне на ум, но, разумеется, разрешить их я был не в состоянии.

Впрочем, наши рассуждения, и мои и Уэлса, были основаны на полной уверенности в том, что эта лодка принадлежала «Властелину мира», что это был тот самый «Грозный», на борту которого он писал свой ответ на предложения правительства.