Грабители морей - Луи Жаколио Страница 24

— Никак нет, ваша светлость. Начальник караула Нюстен не посмел этого сделать, но зато протянул цепи у адских ворот, и английский корабль был вынужден остановиться.

Адскими воротами называлось то место канала, где он суживался до пятидесяти метров, так что тут можно было заграждать вход цепями, разматывая их при помощи ворота.

Матрос продолжал:

— Командир корабля велел на это сказать, что завтра на рассвете он наведет свои пушки и разобьет цепи, если его не пропустят добровольно. Нюстен отвечал, что при первой же подобной попытке он откроет огонь всех батарей и пустит английский корабль ко дну.

— Это хорошо! — вскричал Харальд. — Этим он загладит свою нерешительность в начале столкновения… Продолжай…

— Затем, ваша светлость, начальник караула отправил меня к вам с рапортом и за приказаниями.

Харальд тут же продиктовал своему секретарю следующее письмо.

Герцог Норландский, верховный владетель фиордов и берегов, входящих в состав герцогства, предписывает командиру английского корабля, ворвавшегося в Розольфский фиорд, немедленно удалиться из вод герцогства под опасением насильственного удаления оттуда. О том же самом предупреждается и вся эскадра, которой сим предписывается ранее восхода солнца оставить розольфские воды.

Под этой бумагой старый Бьёрн подписался так:

Харальд XIV, герцог Норландский.

По роковой случайности имя Бьёрнов опять не было произнесено, так что Ингольф по-прежнему оставался в неведении, что его гостеприимные друзья и есть именно те Бьёрны, которым собирался мстить Красноглазый Надод, до сих пор подробно не рассказавший Ингольфу о своих врагах.

Одно слово могло бы все объяснить Ингольфу, но это слово не было сказано. Достаточно было бы герцогу подписаться своей родовой фамилией, но он, как на грех, подписался только личным именем и проставил свой титул. Все как будто нарочно благоприятствовало мстительным замыслам Надода.

— Как объяснить такую неслыханную дерзость? — обратился к Ингольфу старый герцог. — Ведь это чудовищно: англичане пользуются слабостью современной Европы и присвоили себе право заходить во все порты для осмотра. Я не намерен подчиняться такому унижению. У меня у самого есть шесть кораблей, при помощи которых я могу, если окажется нужным, охранять от пиратов свои рыболовецкие суда. Я сумею всякого заставить уважать независимость Норландского герцогства, торжественно признанную Кальмарской унией.

— Я вас полностью одобряю, ваша светлость, — согласился с ним Ингольф. — Невозможно терпеть такую наглость, тем более что в вашем распоряжении находятся семь кораблей — число, равное численности английской эскадры, пришедшей в фиорд.

— Вы ошибаетесь, капитан, — возразил Харальд, — у меня не семь кораблей, а только шесть. «Сусанна» — прогулочная яхта, и она не вооружена.

— И все-таки, ваша светлость, у вас семь кораблей, считая мой бриг, которому вы, разумеется, позволите принять участие в битве с англичанами.

— Как! Вы решитесь принять участие в битве! — вскричал в изумлении Черный герцог. — Но ведь вы можете за это ответить перед своим правительством.

Если бы Ингольф последовал тому, что ему подсказывала его рыцарская натура, он бы воскликнул:

— Не хочу вас больше обманывать — англичане пришли в фиорд ради меня. Я капитан Вельзевул. Вступив в битву с англичанами, вы будете защищать не столько себя, сколько меня. Если хотите, выдайте меня англичанам, и их король немедленно пришлет вам орден Подвязки; от Англии не отстанут и другие державы: Швеция даст вам орден Железной короны, Пруссия — Черного Орла… Берите меня. Прикажите арестовать за вашей трапезой капитана Вельзевула.

Но он подумал немного — и промолчал. Собой он мог рисковать сколько угодно, но теми храбрыми матросами, которых он сам же превратил в пиратов, не имел ни малейшего права. Далее он вспомнил клятву, торжественно данную Надоду, — и покорился судьбе.

— Вы не отвечаете? — спросил герцог, с уважением отнесясь к этой задумчивости.

— Я все придумывал, как бы избежать тех последствий, на которые вы мне указали, — ответил Ингольф, пришедший наконец к определенному решению, — и придумал. Я буду сражаться под вашим флагом, и никто не узнает, кто я такой на самом деле.

Пират произнес эти последние слова с какой-то странной улыбкой, смысла которой не понял никто.

— Браво, капитан! — вскричал с юношеским пылом герцог. — Это будет уже третья морская битва за честь герцогства Норландского. Датчане и голландцы кое-что помнят об этом…

Олаф и Эдмунд, радуясь случаю померяться силами с англичанами, горячо пожали Ингольфу руку.

— Если мы их победим, — сказал старый герцог на ухо Анкарстрему, — это будет очень хорошо для наших планов.

— В Швеции и Норвегии это вызовет всеобщий восторг, — отозвался Анкарстрем. — Тогда нет никакого сомнения, что сейм выберет в короли Эдмунда.

Эти слова были сказаны так тихо, что их расслышал только Харальд, и лицо его озарилось улыбкой радости и гордости.