Троица. Охотники на ведьм - Джейсон Свэггер Страница 24

Конь ответил слабым ржанием и опустил голову, возвращаясь к пожелтевшей траве под деревцем. Даймонд постоял рядом с ним еще какое-то время, а потом с тяжелым сердцем вернулся в хижину, все продолжая размышлять о случившемся в городе. Возможно, что инквизитор уже успел списать Даймонда со счетов и объявил его погибшим на задании. Нужно было скорее возвращаться в крепость, чтобы составить полный отчет.

— Мне нужно собираться в путь, — сказал Даймонд, войдя внутрь.

— Как знаешь, странник. Дело твое. Но долгой дороги ты не выдержишь, твои раны опять вскроются, и ты истечешь кровью.

— Ерунда.

— Нет, не ерунда! — она ухватила его за локоть и повернула к себе. Только сейчас Даймонд обратил внимание на ее красивые черные глаза, правильные черты лица и завораживающие спелые, словно яблоки, губы. Даймонд впервые увидел ее лицо так близко и был поражен и даже напуган тому, как ее красота подействовала на него. — Ты умрешь, а я не привыкла, чтобы моя работа пропадала зазря!

— Я переночую еще одну ночь, — сдался охотник, — а наутро уеду. Мне уже гораздо лучше.

Остаток дня Эльза провела в своем небольшом огороде прямо за домиком. Ее крепкие руки пололи, мотыжили, копали и выполняли еще много работы по двору. Когда начало смеркаться, она нарубила дров и занялась очагом, пока Даймонд лежал на свежем тюфяке, расстеленном на крышке большого сундука, в котором, должно быть, хранилось все добро травницы.

— Почему ты живешь здесь совсем одна? — спросил Даймонд, когда они ели похлебку, смотря на пламя, танцующее в костре очага. — Разве это не опасно?

— Я не совсем одна, — возразила женщина, погладив кота, устроившегося рядом с ее ногами. — На самом деле опаснее было жить в деревне, где наши соседи донесли на нас властям, будто мы еретики какие. Мы и не знали отчего они так с нами, но потом оказалось, что наше дерево мешало их посевам всходить. Да вот только мои мать и отец уже болтались в петле, а меня подобрал какой-то торговец и продал в бордель, не забыв и сам прежде мною воспользоваться для ублажения своей плоти.

— Ты сбежала?

Она кивнула.

— В первый же месяц. Мне надоели необъятные животы судей, церковных приоров, торгашей с рынка и прочих постояльцев того заведения. Я убежала посреди ночи, сумела проскользнуть мимо стражи и осела здесь. Давно это было. И вспоминать не хочется… Может, лучше ты мне чего расскажешь о себе, странник? Имя у тебя там еще не появилось?

— Даймонд.

— Красивое имя! — она цокнула языком. — Не из этих мест?

— Не совсем из этих.

— А как тебя угораздило податься в священники?

— Я не священник. Я солдат.

— Знаешь что, солдат, пора бы тебе вымыться, а то смердишь тухлыми травами! — она поднялась с пола и вышла на улицу, вернувшись через некоторое время с большой тяжелой бадьей, которую приволокла со двора. — Сейчас натаскаю тебе воды из реки, а ты пока разденься и осторожно сними повязки.

Он с удовольствием залез в воду, несмотря на то что она была холодной. Эльза взяла со стола его кинжал и кусок мыла.

— Нужно тебя побрить, солдат, пока вши в бороде не завелись.

Даймонд напрягся, увидев в ее руках блеск своего оружия, но потом, когда она намылила его лицо и шею, и стала осторожно водить лезвием по отросшим волоскам, мужчина расслабился и с наслаждением прикрыл глаза. Он и сам не заметил, как стал подглядывать за движениями ее соблазнительного тела, пока она крутилась около бадьи, расчесывая его волосы гребешком. Ее загорелая кожа приобрела золотистый оттенок из-за тусклого света нескольких свечей, расставленных возле бадьи.

— Полезай ко мне, — предложил он, взяв ее за запястье.

Эльза, хихикая, стянула через голову платье и залезла в холодную воду. Съежившись от холода, она прижалась к груди мужчины своими большими, мягкими грудями. Их губы на мгновение слились в поцелуе, после чего Даймонд стал водить пальцами по ее волнующим округлостям. Он давно не был с женщиной и только сейчас понял, как ему этого не хватало.

— А ты крепкий солдат, Даймонд! — она оседлала его прямо в воде и заглянула в его серые глаза. — Уверен, что твои раны не вскроются от натуги?

— Это зависит оттого, как ты их зашила, — улыбнулся он.

Женщина закусила нижнюю губу и стала плавно двигаться, иногда поглядывая на охотника из-под полуопущенных век. И тут Даймонд увидел то, из-за чего все его мускулы напряглись, а сердце бешено забилось. Тут же вспомнились слова инквизитора Якоба о поклонницах дьявола, носящих на себе ведьмовский знак — дьявольскую метку, — через которую они кормили бесов своей же кровью.

Охотник сжал правую грудь женщины и нащупал пальцами неестественно крупную, выпуклую родинку, чернеющую прямо рядом с торчащим соском. Значит, ведьмы не просто выдумка трусоватых монахов в рясах с обритыми головами? Сначала проститутки в борделе. Теперь эта добрая знахарка. А что, если это сам дьявол в женском обличии? Кажется, священники называли таких тварей суккубами.

— Так ты их кормишь? — спросил Даймонд, вытащив одну руку из бадьи и обшаривая ею пол в поисках кинжала.

— Что? — женщина не останавливалась, томно прикрыв глаза и не обращая внимания на слова охотника.

— Так ты кормишь своих духов?! — Даймонд повысил голос, и она открыла полные удивления глаза, тут же перестав двигаться.

— Кого кормлю?

— Ты малефика!

Он нанес удар быстро и точно, так же, как и раньше, несмотря на онемение в ослабших после ранений мышцах. Кинжал вонзился в нежную женскую плоть. В глазах Эльзы застыл немой вопрос, когда она опустила взгляд на окрасившуюся алым цветом воду.

— Но почему?! — спросила она горько. Даймонд заметил, что из ее черных глаз прыснули слезы. — Я же помогала…

Она повалилась на него, постепенно переставая дышать и захлебываясь собственной кровью. Даймонд дернул рукоять кинжала, вытаскивая его из груди женщины, затем с трудом вылез из-под ее дергающегося в воде тела и обернулся полотенцем, трясясь от холода, и не до конца понимая, что произошло.

Встревоженный рыжий кот, почуяв, что его хозяйку постигла жестокая участь, зашипел, словно змея, и стремительно бросился прочь из хижины, скрывшись в ночи. Даймонд, стараясь унять дрожь в окровавленных руках, принялся спешно собирать свое добро, после чего стянул с перекладины одежду и с большим трудом облачился в нее, игнорируя покалывающую боль в плече и спине. Захватив седельные сумки и опоясавшись мечом, он вышел на улицу и принялся спешно седлать коня при свете полной луны, которая теперь показалась ему зловещей и чужой.

— Мы уходим, дружок, — приговаривал он. — Здесь небезопасно.

Когда все приготовления были завершены, Даймонд вернулся в хижину. Ведьма лежала в бадье лицом вниз. Она не дышала. Ее руки беспомощно свисали с краев бадьи, а ноги торчали в разные стороны. Охотник ухватился за незажженный факел на стене у дверного проема и сунул его в очаг, поглядывая, как пламя охватывает горючую часть и постепенно разгорается, набирая силу.