Мамаево побоище. Русь против Орды - Юрий Корчевский Страница 23

— Не станет Николай этого делать! — Боброк потряс бородой. — Нешто он родственника, брата родного, на виселицу приведёт?

— А вот мы и посмотрим, кто ему дороже — я или брат. Откажется — сниму с воевод! — сказал Дмитрий.

— Правильно! Он ни в чём предосудительном замечен не был. Вызовет брата, знамо — честен перед князем, — добавил Бренок.

Так и сделали. Боброк с Бренком сами объяснили младшему Вельяминову сложившуюся ситуацию.

Побледнел Николай, пот со лба рукавом вытер. Написать письмо и вызвать из Орды брата — значит, своими руками на смерть его отправить. Отказаться — впасть в немилость у князя, лишиться чина воеводского, а то и земли.

Тяжко далось Николаю решение, однако, взвесив всё, грамоту такую с купцами в Орду он послал.

Иван Вельяминов объявился в Серпухове в начале августа 1378 года. Он был опознан и схвачен. После допроса при писарях, записавших его признания, был осуждён на казнь. И ни один из бояр, присутствующих на суде, не посмел вступиться — слишком велика и очевидна была его вина.

Боярина казнили 30 августа 1378 года в Москве, на Кучковом поле, при стечении народа, отрубив голову мечом.

Не ушёл от наказания и Некомат Сурожский, коего поймали через четыре года, и зимой 1383 года казнили — 21 января, в 4 часа пополудни. Так бесславно окончили свои дни изменники, заговорщики и предатели.

После разоблачения заговора Михаил Бренок сильно поднялся при дворе. Должность его осталась такой же, но за столом на пирах у князя он сидел сразу после Боброка. Остальным боярам пришлось потесниться. Михаил стал «ближним» боярином, кому князь верил, и Михаил часто давал дельные советы.

Но не только на раскрытии заговора «поднялся» Михаил. И в делах воинских он преуспел, будучи воеводой. Почти непрестанные набеги ордынцев на земли московские или союзников заставляли практически каждое лето проводить в седле, во главе рати.

А Орда, не встречая отпора, набирала силу. В 1377 году она захватила и сделала своим данником мордовские земли, граничащие с нижегородскими. В этом же году Мамай послал на Русь мурзу Бегича, но русские рати разбили его, одержав победу.

А тут ещё и хан булгарский Махмат-Султан своевольничать стал. То купцов русских на Волге пограбит, то обозы русские. Орда взимала с купцов, русских и иностранных, плывущих с товарами на судах по Волге, тамгу — таможенную дань. Заплатил — и плыви спокойно. Однако же булгары злокозненные, прозванные на Руси бесерменами, начали и тамгу взимать, и грабить.

Князь Дмитрий, разгневанный на булгар, велел отрядить войско и примерно наказать булгарского хана. Войско, включавшее в себя княжескую рать под командованием Боброка и ополчение под рукой Бренка, направилось к Булгару. За верховыми шли пешцы, за ними тянулся обоз с провиантом.

Дорога была не близкой, однако же дошли без потерь. Помогала погода. Стоял небольшой морозец, реки скованы льдом, и воины и обоз передвигались по льду, как по накатанной дороге. Нападения зимой никто не ожидал, и когда русская рать 16 марта вышла к Булгару, там не сразу всполошились. Однако же ворота успели запереть.

Русское войско расположилось в отдалении от города. После зимнего двухнедельного похода войску требовался отдых. Это понимали и в городе, поэтому уже следующим утром сразу из нескольких ворот города выехали всадники. Причём не на конях, а на верблюдах. Булгары рассчитывали, что кони русских воинов, не видевшие раньше верблюдов, испугаются. Вначале и в самом деле было так, кони всхрапывали, пятились, но ведомые сильной рукой, подчинились.

Русские дружинники и ополченцы к бою были готовы, спали, не снимая брони.

Рати столкнулись. Сеча стояла жестокая, но русские стали одолевать. Булгары отступили в город. Русские рвались вперёд, желая на плечах отступающего врага ворваться в Булгар.

И в это время громыхнули крепостные пушки. Впервые на обширных пространствах Руси, Литвы и Дикого поля прогремели пушечные выстрелы. То ли пушкари были неумелы, то ли пушки слабые, но потерь от пушечного дроба русская рать не понесла. Лошади только испугались громких звуков, да ратники плевались, когда на них сносило дым. Сера, составляющая часть чёрного дымного пороха, навевала ассоциации с преисподней, с дьяволом.

После неудачного штурма русские рати окружили город, готовясь к осаде.

Прошло несколько дней. За это время ратники вырубили в лесах деревья, готовя штурмовые лестницы. Фуражиры в соседних деревнях отобрали скот для пропитания армии. По причине зимнего времени — снега, морозов, жители не могли спрятаться в лесу, угнать скот. Да и уйди они, по следам сыскать можно быстро.

Спеша избавиться от угрозы захвата города и разорения своих земель, булгары запросили мира. Из распахнутых ворот выехали князь Асан и хан Махмат-Султан. В шатре, где собрались русские воеводы, провели переговоры. Сошлись на выплате контрибуции. Булгары давали князю Московскому Дмитрию откуп две тысячи рублей серебром, а воеводам и войску — три тысячи. Кроме того, в Булгаре был посажен воеводами сборщик таможенных пошлин — даруга.

Все подписали мирный договор, и, не взяв город на меч, русские отступили.

Знать булгарская и горожане были испуганы. Впервые Москва проявила силу, добравшись до Булгара. А русские сами спешили убраться поскорее. Весна не за горами, снег уже просел, потеплело. Со дня на день ручьи потекут, а потом и ледоход пойдёт, реки вскроются. Тогда войско застрянет. Куда в распутицу двинешься? Тем более весь обоз санный.

Однако последние вёрсты до Москвы дались тяжело. Лошади едва тащили сани по раскисшим дорогам, и Боброк распорядился двигаться по ночам, когда подмораживало.

В Москву войско вступило с колокольными перезвонами. Всё-таки с победой вернулись, с откупом. Князь Дмитрий был извещён заранее посланным гонцом.

После победоносного похода князь Дмитрий осыпал воевод милостями. Так, Михаил получил в дар большой каменный дом с землёю. Учитывая, что земля в центре Москвы ценилась высоко, подарок был поистине княжеский. Кроме того, князь подарил «дачку» — деревню с холопами в Подмосковье.

Михаил стал заметной фигурой среди московских бояр. С ним стали советоваться, прислушиваться к его мнению. Постепенно Михаил, кроме дел военных, стал заниматься делами хозяйственными. В равной мере у него это получалось хорошо. Вес в обществе рос, и многие бояре, зная его, Михаила, особые отношения с князем, пытались решать свои дела именно через него. Однако же Михаил старался не выпячивать свою особу, был скромен, на глаза князю без нужды не лез, и в то же время в нужный момент всегда оказывался под рукой. Меж тем из Орды приходили тревожные вести.