По следу Каина - Вячеслав Белоусов Страница 23

Он и вчера, когда докладывал к ночи результаты своих наблюдений, высказал точку зрения по поводу этого поручения. «Надо быть идиотом, чтобы взломать сейф и возвратиться назад. На это может решиться только слабоумный». Донсков скептически отнёсся к его выводам, только хмыкнул. «Что же ещё? – упорствовал опер. – Если вдова причастна к преступлению, какой дурак к ней сунется? Она же, как блондинка на пляже, – вся на виду!» Сравнение понравилось капитану, он опять хмыкнул, и интерес появился в его глазах. «Больше подозрений вызывает как раз её соседка Бокова, – выпалил младший лейтенант. – Живая старушка, то и дело куда-то бегает из дома, суетится, не обеспечить ли за ней тщательного наблюдения? Этот объект стоит того». Донсков покачал головой и сослался на недостаток сотрудников, но к предложению отнёсся с пониманием: «Ты постарайся приглядывать и за бабкой».

Так что беседа беседой, а установку от начальника он получил прежнюю: объект из поля зрения не выпускать, усилить бдительность, а к наблюдению за вдовой прибавилась и её соседка. «Сам себе работу нашёл, – кривился младший лейтенант. – А она дураков любит…»

Сок кислил и был тёплым, Семёнов издали помахал ладошкой официантке:

– Танечка! В холодильнике не найдётся чего из-под самого мороза?

– Я сейчас горячего принесу, – заулыбалась та. – Поберегите желудок. Мой вам совет.

И положила ему ручку на плечо серого элегантного костюма. Семёнов привык к успеху у женского пола, но всерьёз увлекаться не думал. Не то чтобы мать постоянно твердила: «сначала закончить институт…», «сначала найди хорошую работу…». Кстати, она давно уже не допекает его этой темой, глубоко пригорюнившись в тот вечер, когда он объявил о своём распределении в доблестную милицию. Мать просто потеряла дар речи.

И котлеты, с улыбкой поданные Танечкой, оказались далеки от материнских, они и выглядели пережаренными, а лука, как умела делать мать, вовсе не оказалось, и картошка белела сырыми кругляшками. Семёнов отодвинул тарелку, самая пора закурить, но в кафе запрещено… Впорхнула Танечка к окну, он и не успел поднять голову, приоткрыла форточку вверху, поставила на стол пепельницу и совсем невзначай коснулась пальцами его руки:

– У нас иногда можно. Сегодня народа не видать. Дымите туда.

И она пальчиком, тонким и изящным, перевела его взгляд к форточке.

«Приятная девушка, – залюбовался Семёнов. – Чувствуется натура. Молода. Провалилась на экзаменах? И сюда до следующего года?»

Внимание его привлёк подросток нагловатого вида, застывший на пороге кафе и тоже внимательно следивший за официанткой.

– Эй! – позвал он, покривившись в гримасе. – Принесла бы пивка!

– Присядьте, – обернулась к нему Танечка.

– Я спешу, – сел на стул к ближайшему столу бесцеремонный посетитель. – И пачку «Беломора».

– Пиво вам рано.

– Чего? – чуть не брызнул слюной подросток и ринулся на неё; выглядел он лет на пятнадцать-шестнадцать.

– Татьяна, что там у тебя? – с кухни в зал вышел высокий крепкий парень, не то повар, не то заведующий.

– Курить не даёт! – напомнил о себе подросток и угрожающе сжал кулаки.

– Сергей Петрович! Посмотрите, что он себе позволяет! – Татьяна спряталась за парня. – В школе сидеть, а он!..

– Ты слышал? – Сергей Петрович лениво взмахнул могучей рукой, добродушно почесал затылок, в упор разглядывая отскочившего мальца. – Опоздал на арифметику, вьюноша? Давай-ка, а то сам отведу.

Нахал скрылся за дверью кафе, только его и видели.

Семёнов наблюдал за инцидентом с тоской и некоторым стыдом: ему вмешиваться в различного рода и тем более подобные конфликты Донсковым было строго-настрого заказано. Вот по этой причине и не нравились ему такие поручения – следить за людьми. Ещё не нравились обыски, аресты, ну и… Он предпочитал погоню, перестрелку, в конце концов драку с вооружённым до зубов бандитом, чтобы у того был перевес, чтоб тот был хитёр, коварен и кровожаден, а он его должен одолеть!.. А такая вот шмакодявка, как этот слюнтяй…

И забыть бы про этого шалопая, не вспоминать больше, да и мальчишка у кафе особенно не задержался. Он постоял, поковырялся в носу, поплевал на дверь, развернулся и, воровато поглядывая по сторонам, прямиком двинулся к стоявшему напротив дому. Ладно бы, кто куда ходит? Семёнов бы особо не напрягался, но пацан, засунув руки в карманы брюк и пиная подвернувшуюся под ноги пустую банку, подошёл к подъезду, где жила вдова Семиножкина и юркнул внутрь.

Это был уже сигнал. Семёнов хлебнул одним глотком оставшийся кофе, взглянул, прощаясь глазами с опешившей официанткой, и выскочил на улицу, шепнув на ходу:

– Забегу. Извини, Танюш.

Но очутившись у подъезда, вспомнил наставления Донскова, остановился и с опозданием огляделся по сторонам – а вдруг мальчишка не один? Вдруг взрослый и опытный враг использует его вместо приманки, а сам сейчас издалека наблюдает за взбеленившимся сыщиком? Улица была тихой и безлюдной, и деревьев маловато, и за ними никто не прятался. Младший лейтенант отдышался, заглянул в подъезд, прислушался. Мальчишка определённо добрался до второго этажа, на котором как раз и проживала вдова, и вроде как постучался. Его впустили, но кто-то ещё ходил по лестничной площадке, потом хлопнула дверь и всё стихло.

«Кем же доводится этот негодяй вдове?» – озадачился опер. Предположить близость или знакомство отпетого голодранца и интеллигентного вида Серафимы Илларионовны ему недоставало никакой фантазии. Однако мальчишка задерживался у вдовы, и это будоражило младшего лейтенанта неизвестностью и невероятностью происходящего. Был бы взрослый человек, можно по его виду строить версии, но уличный оборванец? Дверь отворилась почти без шума, и сыщик едва успел спрятаться в тёмном углу подъезда, когда мимо него чуть ли не опрометью пронёсся визитёр и так же быстро, почти бегом стал удаляться. Младший лейтенант уже готов был броситься вслед, но наверху опять послышался шум открывающейся двери, кто-то вышел, и Семёнову пришлось буквально влепиться спиной в сырой и вонючий угол своего убежища, чтобы не быть замеченным за старой тяжёлой дверью. К его удивлению, вниз спустилась соседка Бокова, она выперлась из подъезда, бурча под нос непонятные ругательства, минуты две-три проторчала у дверей, по-видимому, провожая глазами убегавшего и, не торопясь, заковыляла наверх. Ещё через несколько минут хлопнула дверь и всё окончательно смолкло. «Ну и дела! – недоумевал младший лейтенант. – Бабка-то не хуже меня, тоже следит за вдовой. Вот кого надо будет попотрошить. Из неё информации столько вывалится, только успевай записывать. То-то капитан Донсков обрадуется!»

Однако поднявшееся было настроение сыщика скоро упало: когда он выбрался на белый свет из своего убежища, мальчишка пропал. Сколько ни кружил Семёнов вокруг дома по улицам, того и след простыл.