Пять баксов для доктора Брауна. Книга 5 - М. Р. Маллоу Страница 23

В конторе действительно нашлось теперь столько дел, что оставить ее было нельзя ни на минуту. Трубка телефонного аппарата не успевала остыть, а Д.Э. Саммерс разрывался: он и сейчас держал бумаги, которые так и не выпустил из рук с тех пор, как приехал грузовик с топливом. Следом привезли запчасти. Очередь клиентов мешала движению на дороге. Вдобавок плотники, маляры и двое художников без остановки мерили, колотили и красили. Каждая третья подъезжавшая машина была «жестянкой Лиззи». Весь этот ажиотаж еще усиливался тем, что на заправочной станции торчали жители Блинвилля. В общем гаме слышался голос механика, который провел зиму в компании старого Фрейшнера и теперь, лежа под очередным «Модель-Т», настаивал на том, что реклама — двигатель торговли, а без торговли невозможна никакая экономика. И его слова не были просто словами.

Стены станции выглядели живописно, как никогда: их все покрывали рекламные вывески. Не нужно было иметь особенно острое зрение или внимательный взгляд, чтобы заметить среди них рекламу лавки Палпита, аптеки Аджета и мастерской кузнеца. Но главное: прямо над вывеской «Автомобильный сервис Саммерса и Маллоу» помещалась другая: «Рекламное Бюро».

Кроме того, к указателям на перекрестке добавился еще один: «Элькок Такси». Такой же стоял на вокзале, около аптеки и на развилке с парком. В городе не осталось экипажей, а имелось теперь пять таксомоторов. Все эти перемены произошли после того, как двое джентльменов, только что вернувшиеся из России, заглянули поздороваться к Фрейшнеру. Там они остались на чашку кофе. Через день Клей подписал кредитный чек о покупке пяти машин на имя Н.Д. Элькока.

Нетрудно было заметить также другое обстоятельство: хозяева вывесок были страшно довольны. Они то подходили поближе, то отходили на несколько шагов, чтобы рассмотреть их получше, порывались потрогать, и то и дело читали надписи соседям.

А еще в аптеке теперь продавалась специальная автомобильная аптечка: удобная жестянка, похожая на те, в которых продают хирургические инструменты, крашеная белой масляной краской. Крышку жестянки украшал красный крест. В коробочке содержался и бинт, и прекрасный английский пластырь телесного цвета, и склянка с йодом, и несколько порошков морфия, и еще множество вещей, без которых не может обойтись ни один автомобилист, и которые мистер Аджет был готов подобрать для вас персонально.

Ни бейсбольная бита, ни «Бойден Тобоганнинг» с шурупами по ранту более не угрожали здоровью двоих джентльменов. «Укрепляющий бандаж Шелдона» тоже был забыт: он остался в том доме, где компаньонов, провалившихся со своим авто под лед, отогрели русские. Дальнейшая судьба патентованного устройства осталась неизвестной. Возможно, практичные русские все же нашли и ему применение. Сам Д.Э. Саммерс еще поскрипывал, когда вставал и садился, но уже реже, и по всем признакам, довольно скоро должен был перестать использовать своего компаньона в качестве шофера и горничной. Волосы его отросли и теперь снова торчали надо лбом вихром. Вихор этот по какой-то неизвестной причине имел вид даже спортивный, можно сказать, элегантный, и его владелец, рассмотрев его в зеркало так и этак, принял решение отныне всегда стричься коротко. Что же касается М.Р. Маллоу, то сломанный три месяца назад нос сросся не очень удачно, и — нет худа без добра! — сделал-таки его глазастую физиономию очень даже мужественной. Двое джентльменов выглядели теперь, как люди, повидавшие жизнь, пережившие немало приключений, знающие, что такое огонь, вода, черт возьми, медные трубы, и пятьсот гиней наличными.

Некоторый конфуз случился с Мики: мальчишка стал страшно ругаться по-русски, и слова, которые он произносил, были гораздо более плохими, чем «вещество, которому дано неприличное название угольного раствора». Фрейшнер не знал, что значат эти экстравагантные восклицания, но они ему не нравились. Так не нравились, что он взял да и выдрал внука ремнем. Мальчишкины вопли достигли ушей компаньонов, которые нарочно заперлись в офисе, и им пришлось дать друг другу обещание: воздерживаться от выражансов — при детях и дамах, конечно. Ну, а мисс Дэрроу, с трепетом встретившая своих жильцов, побывавших — подумать только! — в России, услышала увлекательную и, в целом, довольно правдивую историю о том, что случилось на самом деле. Кроме того, она узнала другое новое слово — «soljanka», и теперь изо всех сил старалась изобрести это русское блюдо собственными руками, опираясь на то, что записала в свою тетрадку с рецептами. Она даже была на рынке в Энн-Арбор, пытаясь найти место, где продавали бы прокисшие огурцы. Без них, сколько ни положи маслин и чеснока, сколько ни нарежь сосисок, получалось не то. Это было видно по лицам молодых людей. Очевидно, душа блюда заключалась в прокисших огурцах, страшных морозах, от которых стынут зубы, да еще, пожалуй, в рюмке настоящей русской vodka, которую (правда очень дорого), можно было купить в лучших магазинах Нью-Йорка.

Теперь, пожалуй, самое время добавить еще одно: оба борта «Модели-Т» (которую, кстати, починили за полдня еще в гараже Фриде), украсило имя. Автомобиль теперь звался «Слепая Лошадь». И, судя по громыханию, именно эта лошадь прибыла сейчас домой.

— Сэр, у меня две новости, — сказал М.Р. Маллоу, входя в офис. — Одна хорошая, вторая…

Сомнительность второй новости красноречиво отразилась на его физиономии.

Д.Э. пообещал профессору перезвонить и положил трубку. Затем оглядел компаньона и сделал знак правой бровью: продолжай, мол.

М.Р. прокашлялся.

— Клея уволили, — сказал он. — Я рассказал о наших делах — мы теперь сами себе директор. А вторая новость… вторая, сэр, такая: Форд страшно доволен. Он тряс мне руку за скандал с Германией. Все наши фокусы только и удостоились того, что нам погрозили пальцем: ай-ай-ай.

— Значит, трест…

— Трест не просто остался. Теперь Генри ни за что не выпустит его из рук. Собирается открывать филиалы станций обслуживания. Ты сядь, сядь.

Саммерс опустился в кресло.

— Сэр, — сказал Маллоу. — Ты бы тоже не смог ему отказать. Никто не может отказать Форду без… без, в общем, последствий. Я не мог поступить иначе.

— Что ты сделал?

— Только что я подписал бумаги, согласно которым мы с вами являемся официальными рекламными агентами «Форд Мотор». Ну, знаешь, рекламные кампании. Настоящие истории с настоящими людьми, «Модель-Т» — благополучие, доступное любому» и всякие такие вещи. Он называет это эвент-мэнэджер.

— Что?!

Маллоу опять прочистил горло.

— Это такое современное слово. Что-то вроде церемониймейстера. Только в рекламе. Э…

Дюк понял, что допустил роковую ошибку и заткнулся.

— Господи, — с отвращением сказал беглый сын похоронного церемониймейстера, — Господи, ты что, издеваешься надо мной? Ты думаешь, это смешно, что ли? Нет, я, конечно, паршивая овца и все такое, но…

Он задохнулся от возмущения.

— Сэр, — Маллоу положил руку ему на плечо, — да не переживайте вы так. Ведь это, что ты хотел, верно? Как ты там говорил: любимое дело, верный друг и деньги? Ну, вот. Теперь у нас будут деньги. Продавать гражданам разный хлам и устраивать всякого рода безобразия ты любишь больше всего на свете. Режь меня на куски, если это не твое любимое дело. Ну, а прочее…