Замок тайн - Симона Вилар Страница 23

Сэр Энтони побледнел от гнева и весь надулся, словно намереваясь что-то сказать, но только выдохнул воздух. Похоже, слова племянницы задели его за живое, а значит, предположение Евы не так уж далеко от истины. За столом возникла напряженная тишина, которую дружелюбно настроенный король постарался разрядить.

– Возможно, ваше последнее высказывание, миледи Ева, не совсем справедливо. Хотя состояние рода, за вычетом приданого женщин, передается по мужской линии, я слышал, что у лорда Робсарта было два сына. Один – да пребудет душа его в мире – уже предстал перед Творцом, но ведь был еще один сын. Николас, если я не ошибаюсь?

Сэр Энтони только пожал плечами, а Ева, переглянувшись с сестрой, ответила:

– Наш брат Николас уже много лет живет на континенте. Мы почти не знаем его, и отец не поддерживает с ним никаких связей.

– Он услал его во Францию, – сказал сэр Энтони. – Хотя чему могут научить потомка английских лордов эти лягушатники?

Карл увидел, что стоявший у буфета и протиравший ножи управляющий повернулся и стал прислушиваться. Заметив, что за ним наблюдают, он принялся торопливо складывать ножи на поднос. Сэр Энтони невозмутимо продолжал:

– Я слышал, что мой брат отрекся от него. Там что-то связано с его второй супругой, и, памятуя, как дерзко, почти бесстыдно, вела себя сия дама, я не удивлюсь, что и с рождением Николаса не все чисто. Возможно, поэтому Дэвид не желает его знать. Помню, его привозили еще ребенком, но вскорости направили к его родне, к этим Бомануарам. Там он сейчас и находится, где-то в Бретонском графстве.

Державшийся молчаливо все это время Джулиан невольно подался вперед:

– Прошу вас не отзываться об этом роде в таком тоне, преподобный отче. Я тоже происхожу от Бомануаров и…

Его слова прервал оглушительный грохот. Управляющий уронил поднос с ножами и замер, глядя на Джулиана.

– Вы, сэр? Вы из Бомануаров?

– Да, – спокойно ответил лорд. – И жил в Бретани до того, как унаследовал владения Грэнтэмов, принадлежавшие семье моей матери. Смею заметить, мне не доводилось никогда слышать о сыне лорда Робсарта.

– Странно, – пробормотал управляющий. – Я ведь сам отвозил мальчика в Бретань.

Джулиан нахмурился:

– Я не лгу. И утверждаю, что ничего не знаю о Николасе Робсарте.

– И все же он там, – почти дерзко повторил Патрик Линч. – Я не знаю, куда его упрятали эти Бомануары. Они странные люди, смею заверить. Но ребенка я передал им с рук на руки.

Стивен, до этого сидевший невозмутимо, вдруг резко повернулся к управляющему и сказал почти гневно:

– Что такое, Патрик? Ты будешь пререкаться или займешься своими обязанностями?

– Просто я хотел сказать…

– Довольно! Тебе не следует забываться!

Карлу показалось, что Гаррисон излишне резок со старым слугой, но тот виновато засуетился и стал торопливо собирать ножи. Руки его при этом дрожали.

Стивен, кажется, почувствовал себя неловко от того, что дал прорваться гневу. Он попытался улыбнуться, но улыбка скорее напоминала гримасу.

– Вы, господа, как сами пояснили, прибыли с севера. Значит, вы в курсе, как разворачивались там события. Не поведаете ли нам о них?

Карл покосился на Джулиана. Тот молчал, явно предоставляя королю, как более красноречивому, вести беседу. И Карл не возражал. У него было больше воображения и фантазии, чтобы изложить историю так, как это сделал бы круглоголовый. И он начал с цветистой похвалы Оливеру Кромвелю, поведал, как легко тот разбил силы короля при Вустере.

– Вызывает восхищение, как действовали парламентские силы, когда они одновременно прибыли к Вустеру, где Карл Второй поднял свой штандарт, и нет ничего удивительного, что они одержали победу.

Карл говорил спокойно, со знанием дела, так как уже не один раз проанализировал все свои ошибки, но рассказывал он почти весело и даже поднял бокал за Оливера Кромвеля, великого стратега и полководца.

– Единственное, что может служить оправданием роялистам в битве при Вустере, так это то, что силами они значительно уступали противнику, – заключил он, опуская бокал, так и не пригубив вина.

При этом он почти физически ощутил недовольство, исходящее от Джулиана. Но король даже не повернулся к нему, опасаясь, что укор в глазах подданного передастся и ему, напрочь лишив его нервозной бравады, с какой он держался все время, пока рассказывал.

И тут Ева сказала, что, несмотря на все это, дело под Вустером чуть не закончилось поражением республиканцев, ибо именно в это время главнокомандующий Кромвель слег в приступе тяжелого недуга.

Рука Карла чуть дрожала, когда он глядел сквозь рубиновое вино на свет огня в камине, но голос прозвучал спокойно:

– Это так, миледи. Насколько мне известно, король Карл возлагал на этот недуг лорда-протектора немало упований – в тот момент только Кромвель мог возглавить войска, а он, говорят, был так слаб, что…

Карл вдруг ощутил сильную душевную боль, как в тот роковой день при Вустере, когда понял, что и этой его надежде не суждено сбыться. Рука его заметно задрожала, и он опустил бокал на стол, опасаясь расплескать напиток.

В это время заговорила Рэйчел.

– Говорят, что сам дьявол помог Оливеру Кромвелю встать на ноги.

Все поглядели на нее, но она продолжила:

– Вечером перед Вустерским сражением генерал Кромвель попросил вынести его подышать в ближайший лес и оставить там одного. Но не прошло и нескольких минут, как к нему из зарослей вышел человек в темных одеждах и сел рядом. Генерал хотел отослать его, но было в незнакомце нечто, что не позволило ему проявить грубость. А незнакомец вдруг протянул ему свиток пергамента, текст которого был написан на каком-то непонятном языке, и сказал, что ежели Кромвель поставит на нем свою подпись, то он семь лет будет исполняться все, что только пожелает генерал. Кромвель уже понял, с кем имеет дело, и хотя незнакомец протягивал ему перо, сказал, что у него нет чернил. Возможно, он хотел уклониться, но жажда победить оказалась сильнее. Тогда он надрезал себе руку и, используя вместо чернил собственную кровь, поставил на документе подпись.

Энтони Робсарт повернулся к Рэйчел:

– Силы небесные, девушка, что ты говоришь?

А Джулиан как-то спокойно произнес:

– Тогда мне понятно, почему в тот день удача так сопутствовала господину Молчание.

Король лишь прошептал обреченно:

– Семь лет.

Ева вдруг сердито отбросила вилку, и все вздрогнули, когда она звякнула о тарелку.

– Не рассказывай сказки, Рэч! Послушать тебя – ты едва ли не видела это все своими глазами.

Та сидела опустив глаза, но сказала твердо:

– Так мне поведала старая Мэг.