Тарзан - приемыш обезьян - Эдгар Берроуз Страница 23

Это был Теркоз, сын Тублата.

Теркоз так же боялся острого ножа и смертоносных стрел нового властелина горилл, как и остальные обезьяны, но постоянно выражал свое недовольство мелочным непослушанием и коварными проделками исподтишка. Было ясно, что он только выжидает подходящего случая, чтобы открыто напасть на ненавистного повелителя.

И все же долгие месяцы жизнь обезьяньего племени текла спокойно и ровно. Благодаря оружию и охотничьей ловкости Тарзана его стае больше не приходилось голодать, у горилл всегда было вдоволь не только плодов, но и мяса. Самки рожали здоровых сильных детенышей, и все чувствовали себя в большей безопасности, чем когда-либо — никто в джунглях не смел посягнуть даже на самую слабую обезьяну народа, предводителем которого был могучий Тарзан.

По ночам человек-обезьяна водил свое племя в набеги на поля чернокожих людей. Здесь гориллы наедались досыта, но никогда не уничтожали того, что не могли съесть, как это делают легкомысленные мартышки.

Поэтому, хотя дикари и досадовали на ущерб, нанесенный их полям, они ни разу не пытались ставить ловушки на больших антропоидов. И под деревом Могучего Духа Лесов по-прежнему появлялись дары, приносимые неграми в дар зловещему божеству джунглей. Никто из чернокожих, конечно, и подумать не мог, что именно это божество приводит по ночам горилл на их плантации ямса.

Иногда Тарзан посещал поселок и для своих личных целей, чтобы пополнить запас стрел. Скоро он заметил, что негры постоянно оставляют под деревом пищу, и с удовольствием съедал разнообразные приношения. Так он познакомился со вкусом лепешек и жареного мяса, которое вскоре полюбил не меньше сырого.

Когда дикари убедились, что принесенная к Священному Дереву еда регулярно исчезает, они пришли в еще больший ужас. Ни одно из их прежних божеств не забирало оставляемых ему приношений! А этот прожорливый дух явно отличался хорошим аппетитом, к тому же то и дело воровал из поселка стрелы, копья и луки.

Странные повадки здешнего бога довели чернокожих до такого взвинченного состояния, что Мбонга и старейшины стали поговаривать о том, как бы им оставить эти места и обосноваться где-нибудь подальше к югу, куда еще ни разу не забредали даже самые смелые охотники их племени.

Разведчики, посланные вождем, забирались все дальше и дальше на юг, вторгаясь на исконную территорию народа Тарзана.

Появление этих незваных пришельцев очень беспокоило обезьян, не забывших таинственную смерть Калы. Под сводами девственного леса все чаще стали раздаваться человеческие голоса, не похожие на привычные голоса зверей и птиц. Одно дело — совершать набеги на людские поля, но совсем другое дело, когда сами люди нарушают границы стародавних мест отдыха и кормежки горилл, их поляны и тропы, от которых даже слоны стараются держаться подальше…

Человек издавна является самым беспощадным и страшным врагом звериного племени. При появлении людей многие из животных инстинктивно покидают родные места и уходят, чтобы никогда не возвращаться; так же в конце концов поступили и большие антропоиды. Как ни жаль им было покидать насиженные места, они бежали от человека, и даже Тарзан не смог удержать их от такого решения.

Некоторое время обезьянья стая еще держалась вблизи бухты, потому что Тарзан и думать не хотел о том, чтобы навсегда оставить маленькую хижину на берегу океана, ставшую ему таким же родным домом, как джунгли.

Но однажды чернокожие добрались и сюда, разбив лагерь на берегу речки, впадающей в океан, и после этого никакие силы не могли бы заставить обезьян тут остаться. Тарзан увел свой народ далеко на запад, в глубину джунглей, в земли, еще не оскверненные ногами человеческих существ.

Но раз в месяц, быстро перепрыгивая с ветки на ветку, обезьяний вождь мчался в свою хижину, чтобы провести день-другой над книгами, а также проверить, все ли его сокровища целы.

Он был оскорблен не меньше обезьян нарушением границ их территории и никогда не упускал случая покарать чернокожих нарушителей, явившихся непрошеными на эту землю. Могучий Дух джунглей часто ловил самых сильных охотников длинными веревками с петлей на конце, и, обобрав трупы, бросал их ночью посреди поселка.

Все это до того напугало чернокожих, что если бы не долгие передышки между визитами Тарзана в хижину, они уже давно покинули бы свою деревню.

Но кроме дикарей еще кое-кому не нравилось, что Тарзан то и дело наведывается в дом на берегу океана. Во время отсутствия вожака в стае горилл часто вспыхивали ссоры и распри, не говоря уж о том, что на новом месте обезьянам приходилось часто сталкиваться со свирепыми хищниками, еще не научившимися уважать их вождя.

Обычно обязанности властителя антропоидов не трудны и немногочисленны. Например, один самец сцепится с другим из-за того, что тот украл у него жену. Тогда дело вожака разнять драку и уладить дело так, чтобы все остались довольны.

Обезьяны считают непреложным любое решение вождя и, удовлетворенные, возвращаются к своим занятиям.

Или прибежит с криком молодая самка, прижав руку к боку, из которого хлещет кровь. Она жалуется, что на нее напала подруга и жестоко укусила. А подруга в ответ кричит, что она это сделала защищаясь, потому что терпеть не может, когда во время игры ее царапают и дергают за шерсть!

И Тарзан бранит обоих горилл, грозя им ужасными карами, если они не будут осторожней и не научатся пускать в ход клыки только против врагов обезьяньего племени!

Так и идет день за днем спокойная жизнь горилл, если это однообразие не нарушает нападение какого-нибудь крупного хищника — например, львицы Сабор.

Тарзана вскоре начинали тяготить вереницы похожих друг на друга дней, и, забывая о своих обязанностях вожака, он устремлялся к морю, озаренному ласковым солнцем, и к нескончаемым чудесам книг.

Обезьянам были чужды те странные и чудесные грезы, которые мелькали в деятельном мозгу их вождя. Их язык был так беден, что Тарзан даже не мог поговорить с ними о новых истинах и о широких горизонтах мысли, которые чтение раскрывало перед его пытливым умом.

У него уже давно не осталось друзей и товарищей среди горилл.

Будь жива Кала, Тарзан старался бы подольше оставаться рядом с ней. Но ее не было, а резвые друзья его детства превратились в свирепых и грубых животных, поэтому его куда больше привлекало спокойное одиночество хижины, чем докучливые обязанности вождя стаи диких зверей.

Надо сказать, что один из самцов этой стаи очень обрадовался бы, если б Тарзан вообще не вернулся из своей очередной отлучки. Но вожак неизменно возвращался, и каждый раз Теркоз, сын Тублата, разочарованно морщил лоб.

Тарзан давно мечтал сломить этого злобного строптивого зверя, не прибегая к ножу или стрелам. Он часто задумывался: под силу ли ему победить грозного Теркоза в рукопашной схватке? Если бы не огромные клыки, дававшие такое превосходство антропоиду перед плохо вооруженным в этом отношении человеком!

Но однажды обстоятельства сложились таким образом, что сомнения Тарзана разрешились сами собой и он смог спокойно оставить пост вождя племени, не запятнав при этом своей чести.