Среди дикарей и пиратов - Уильям Кингстон Страница 22

Солнце снова закатилось; мы попробовали грести, но еле могли двигать веслами. Медж, боясь потерять весла, велел Гарри и мне, которые пробовали грести, положить весла в лодку; все мы растянулись на дне и уснули.

Наступило утро; мало-помалу мы подымались, оглядывались вокруг и затем молча глядели друг на друга.

— Я предлагаю завтракать, — наконец проговорил Том, — мне очень хочется есть и пить.

— Нет ни пищи, ни воды, мой мальчик, — глухим голосом проговорил Медж. — Если Богу будет угодно, Он пошлет нам помощь. Я надеюсь, что мы сможем продержаться еще несколько часов, но если помощь не придет, нам остается только мужественно умереть. Это судьба многих; зачем мы будем жаловаться?

Эти слова не могли поднять нашего настроения. Мы все знали, что он говорил истину. Стоял полный штиль; никакое судно не могло подойти к нам, а мы не были в состоянии грести. Мы с Меджем попробовали было посадить Тома на руль. Но я сделал только несколько ударов и чуть было не выронил весла.

— Нужно дождаться ветра, — сказал Медж. — Подымется же он когда-нибудь, это единственная наша надежда.

Несколько времени он молчал. Он один продолжал сидеть; мы уже давно опустились на дно лодки, положив головы на скамьи. По мере того как подымалось солнце, жара становилась все удушливее.

— Ребята, не следует предаваться отчаянию, — внезапно крикнул Медж после продолжительного молчания. — Не может ли кто-нибудь из вас сесть и потолковать?

При этих словах я попробовал подняться и как раз в эту минуту услышал тихий всплеск воды невдалеке.

— Что это такое? — вскрикнул я.

— Стая летучих рыб! — крикнул Медж. — Они направляются сюда. Выньте весло, Рэйнер; мы попробуем перехватить их.

Отчаянным усилием я сделал то, чего он желал; он, со своей стороны, также вытащил весло.

— Вот так! — крикнул Медж. — Ну, ребята, попробуйте поймать себе завтрак.

Призыв его не остался тщетным; даже Том проявил признаки жизни. Через минуту несколько рыб упало в нашу лодку.

Больше мы не могли надеяться поймать и сейчас же принялись есть ту рыбу, которую нам удалось словить, с жадностью, напоминавшей хищных зверей, а не людей. Рыбы уснули, лишь только их вынули из воды; мне кажется, что мы не были в состоянии успокоить их ударом по голове прежде, чем запустить в них зубы. Люди в нашем положении проделывают вещи, от которых в другое время пришли бы в ужас.

Поймали мы восемь рыб; пять съели, а остальные три должны были быть разделены между нами позже. Но даже небольшое количество пищи придало нам силы; я чувствовал, что мог бы продержаться еще день, если бы можно было достать воды. Но дождя — единственного источника, из которого она могла появиться — не предвиделось.

— Если бы к нам в лодку упала птица, у нас было бы и мясо, и питье, — заметил Медж. — Будем надеяться; дождь же вряд ли пойдет.

Напрасно мы смотрели во все стороны в ожидании, не появится ли какая-нибудь морская птица. По отсутствию их мы со страхом заключили, что находимся очень далеко от земли. Хотя мы испытывали сильный голод, но страдали еще больше от жажды. Когда я наконец уснул, мне снились сверкающие фонтаны; я видел бутылки с шампанским, пивом и различными освежающими напитками — но каким-то странным образом я никак не мог поднести ничего ко рту.

Не буду больше останавливаться на мучениях, которые мы испытывали: воспоминания эти слишком тяжелы.

Медж не позволил нам съесть остальную рыбу, говоря, что она пригодится нам на завтрак на следующий день. Мы согласились с ним. Он не спал всю ночь, а большинство из нас дремало почти все время.

Когда я проснулся на рассвете, я увидел, что он поставил одно весло как мачту и к верхнему концу его привязал носовой платок.

— Вставайте, ребята, — сказал он, — и завтракайте; сегодня мы получим помощь, или я сильно ошибаюсь.

— Какую? — простонал я. Говорить я почти не мог.

— Налетает ветер. И взгляните на этих птиц — может быть, одна из них спустится и сделает нам визит. Ну, мы поступим очень бесцеремонно: хватим ее по голове.

Медж вынул рыбу и разрезал каждую из них пополам.

— Вы должны взять целую, — сказал я. — Вам нужно больше пищи, чем нам, и наша жизнь зависит от сохранения ваших сил.

— Нет, я оставлю эту половину на закуску, — ответил он. — Даже это лучше, чем ничего; все же можно ожидать кое-чего.

Рты у нас так пересохли, что мы едва могли разжевать рыбу сырой.

Мы снова опустились на места. Я чувствовал, что мне не выдержать и нескольких часов. Остальные казались еще более изнуренными.

Мы не говорили ни слова; Медж напрасно упрашивал нас поговорить.

— Скажите что-нибудь, братцы! — время от времени кричал он. — Это молчание вредно для всех нас. Я не прошу вас шутить или рассказывать смешные истории. Но говорите, братцы, говорите! — Мы отвечали только стоном.

С востока подул легкий ветерок; я сохранил настолько сознания, что чувствовал это и видел мужественного Меджа, который, сидя рядом со мной, постоянно оглядывался во все стороны.

Не знаю, сколько времени прошло, когда я услышал крик Меджа:

— Парус, ребята! Парус! Мы спасены!

Я очнулся от звука его голоса и увидел его. Он стоял, прислонясь к веслу, превращенному в мачту, и прикрывая глаза рукой.

— Он идет в эту сторону; продержитесь, братцы, часок-другой, и у нас будет сколько угодно пищи и воды, — продолжал он. — Ну вот вам закуска. — Он взял половинку рыбы и разделил ее на четыре равные части.

— Нет, нет, мне не надо, я продержусь и так, — ответил он, когда я знаками предложил ему взять рыбы. Остальные слабо протянули руки за порциями, но с трудом подносили кусок ко рту и проглатывали. Мы были так истощены, что, хотя знали о приближении судна, не были в состоянии сесть и наблюдать за ним. Я видел судно; когда оно подошло ближе, Медж крикнул, что это бриг под английским флагом; но я не верил, что это действительность. Несколько раз я слышал, как он говорил о приближении брига. Один раз он застонал и громко крикнул:

— Он держит круто к ветру и уходит от нас! — Через несколько времени он закричал: — Нет, нет, он видит нас! Слава Богу, мы спасены! Мы спасены! — Но его слова не оказывали никакого действия ни на меня, ни на остальных. Снова он крикнул, и в ответ ему раздался голос с брига. Я чувствовал только, что мы подошли к судну, и вскоре меня подняли на палубу. Но я не понимал, что происходит вокруг, и вскоре потерял сознание.

Не знаю, как долго я лежал так; когда я открыл глаза, я увидел наклоненное надо мной лицо; то было лицо моей матери. Я был уверен, что грежу, и снова закрыл глаза. Когда я опять открыл их, мой взгляд упал на милые черты моей молодой сестры Эдит. Она стояла у койки, на которой я лежал, и тревожно смотрела на меня. Я все-таки не верил, что это она. Я знал, как часто мне живо снились различные лица и вещи.