Пророчество атлантов - Томас Гриниас Страница 22

Он вдруг понял, откуда в Серене появилась эта напряженность: она была уверена, что он не вернется.

— Я возьму с собой обыкновенный антисептик — его вполне достаточно, чтобы вызвать безвредную химическую реакцию. Если знать, где стоят датчики, то можно спровоцировать тревогу в Капитолии. Начнется эвакуация здания, и я легко выйду в общей суматохе.

Брови Серены взметнулись.

— Со сферой в руках?

— Я же говорю: пути отступления продуманы.

— Нет, о своих планах ты ничегошеньки мне не сообщал. Ты даже «забыл» рассказать, что у Капитолия нет краеугольного камня — во всяком случае, за двести лет раскопок его не обнаружили.

— Да, правда. — Конрад заглянул ей через плечо. Серена изучала план фундамента Капитолия, составленный Стивеном Хэллетом в 1793 году. — Трудно поверить, что технически самая совершенная нация в мире не знает, где именно заложен ее основной краеугольный камень.

— Ты его разыщешь, как же! Конрад, за краеугольным камнем охотились все, кому не лень. И никто не нашел.

— А я найду. Я не такой, как все. Да ты и сама это знаешь, ты же сняла с меня мерку для костюма. Кстати, он мне надоел. Давай поднимемся на крышу — там бассейн, так хочется окунуться!

Конрад улыбнулся и вручил ей бокал вина, но его деланная бравада не смогла унять ее беспокойства. По тому, как Серена изучала план Хэллета, было ясно, что ей не до шуток:

— По документам на масонской церемонии Вашингтон заложил краеугольный камень в юго-восточном углу здания. Никто не знает, был ли то юго-восточный угол первоначального северного крыла, построенного в 1790 году, или юго-восточный угол того, что со временем стало зданием Капитолия.

— Ни то и ни другое, — ответил ей Конрад. — Обычно масоны закладывают краеугольный камень в северо-восточный угол постройки.

— Но я просмотрела все записи и документы, Конрад. Из них явно следует, что Вашингтон заложил краеугольный камень в юго-восточный угол.

— Смотри. — Конрад положил ее руку на план Хэллета. — Вот первоначальное северное крыло Капитолия. А вот предполагаемая центральная часть. Ее задача — поддерживать купол и связывать северное и южное крылья.

— Ну и что? Это я и без тебя вижу.

— Без меня? — Он провел ее пальцем к юго-восточному углу северного крыла. Конрад был уверен, что краеугольный камень находится там. — А теперь?

— О Господи, — выдохнула Серена, уставившись на палец. — Юго-восточный угол северного крыла — одновременно и северо-восточный угол центральной купольной части здания!

— А купол находится в центре не только Капитолия, но и всей столицы, — продолжил Конрад. — Поэтому моя гипотеза о местоположении краеугольного камня не только исторически верна, но и обоснована с точки зрения масонской логики.

И все-таки Серену грызли сомнения.

— Недурно, — сказала она. — Но с момента закладки краеугольного камня столько всего изменилось! Для начала вспомни, что все надстроенное на нем полностью уничтожили британские войска в войне 1812 года. А конструкция оказалась такой тяжелой, что весь восточный фронтон здания пришлось перестраивать только для того, чтобы укрепить. Заметь, как раз над этим проклятым краеугольным камнем. Объясни мне, как ты собираешься искать его под всем этим нагромождением?

— Пойдем со мной.

Он вывел ее на балкон тринадцатью этажами выше Пенсильвания-авеню. Внизу на площади продолжался концерт. Серена выглядела великолепно, и только грозно нависшее за ее спиной здание ФБР портило вид.

— Это главная городская магистраль, которая связывает Белый дом и Капитолий, — показал он. — Здания планировались так, чтобы видеть одно из другого. Так и было долгие годы, пока не построили здание Министерства финансов, которое вклинилось между ними и закрывает обзор.

— Деньги часто становятся между людьми и мешают, — сказала Серена, не забирая у него своей руки. — С символами все ясно: исполнительная и законодательная власти американского правительства должны неусыпно друг за другом наблюдать. Дальше-то что?

— А дальше смотрим на небо, где отражены все нюансы городской планировки. Вон там, над Белым домом, — Арктур. А над Капитолием — Регул. Видишь?

— Вообще-то нет.

— Огни города мешают их видеть, но звезды там. Их соединяет над нашими головами воображаемая прямая.

Бровь Серены взметнулась.

— Звезды, которых я не вижу, соединены воображаемой прямой? И женщины на это ведутся?

Она шутила, однако в ее голосе по-прежнему сквозили напряжение и беспокойство. Хоть Серена и вела духовную жизнь, женщиной она была практичной и самой «земной» из известных Конраду. Чувствовалось, что она боится за него и никакие мудрствования не изменят ситуацию.

— Обрати внимание: Пенсильвания-авеню упирается в Капитолий и конструктивно заканчивается где-то в его фундаменте, непосредственно под ротондой, купол которой символизирует небесный свод, то есть сферу.

Серена с тоской посмотрела на него:

— Конрад, даже холм под Капитолием неоднократно перелицовывался за прошедшие столетия, что уж говорить о здании!

— Но звезды никто не переставлял. Серена. Поэтому ни тебе, ни федералам камня не найти: вы смотрите на планы, а я ищу центр купола, который был в первоначальном плане, и тот космический радиант на звездном небе, который, не без помощи пентагоновской системы «джи-пи-эс», обязательно приведет меня к краеугольному камню и небесной сфере.

Серена вздохнула:

— Как можно спорить с человеком, у которого логика Дон Кихота? Или Дон Жуана? Не поймешь, кто ты.

Она смахнула слезинку — то ли ветром надуло, то ли эмоции взыграли.

— Для ясности выпей со мной напоследок, — попросил он. — Другого шанса может и не представиться.

— Какой же ты негодяй! — воскликнула Серена и ткнула его в грудь кулаком.

Конрад шутливо потер ребро.

— Зачем тогда спасать Америку?

Она серьезно посмотрела на него.

— Потому что от правды никуда не денешься: Америка спасет мир.

— А я думал, Христос.

— Я имею в виду, что сейчас Америка — это единственная надежда церкви, место, где сохранена свобода вероисповедания. Ведь как все ужасно в других уголках мира — на Ближнем Востоке, в Китае…

— С кем я сейчас разговариваю, с тобой или с церковью? — Конрад надеялся ее разозлить и тем самым отвлечь от тяжелых мыслей. — Некоторые — в основном в Европе, на Ближнем Востоке и в Азии — полагают, что именно церковь лишает нас надежды и что мир был бы гораздо лучше без нее.

Его ухищрение сработало.

— При всей своей организационной коррумпированности церковь — это символ Божьего царства в гибнущем мире, — ответила Серена. — И как таковая, она несет всем вечную надежду, надежду на освобождение.