По следу Каина - Вячеслав Белоусов Страница 21

– Не помешает под язык.

Пациент не возражал, таблетку взял и потянулся за паспортом к Донскову.

– Мы побеседуем? – спросил капитан.

– Хоть сто порций, – пожал врач плечами и смерил старика оценивающим взглядом: я, мол, не возражаю, а уж ему решать самому.

– Мне получше, – сдавленно закашлялся тот. – Пошаливает мотор, подводит, видите ли… От непривычки, наверное. Уважаемые… не успели представиться, – и укоризненно глянул на капитана.

– Я ещё раз извиняюсь, Викентий Игнатьевич, – заторопился Донсков, он так и стоял, не находя себе места и стараясь не смотреть на старика, шляпа его попала под ноги здоровяка Фоменко, когда тот бросился его подымать, и сейчас можно лишь гадать, чем она стала на самом деле. – Приношу, так сказать, извинения… Но сами понимаете, странное исчезновение вашего сына…

– Да будет вам, молодой человек, – поморщился Дзикановский, задержал свой взгляд на таблетке и, подумав, сунул её в рот. – Глотать, извините, или сосать?

Но врач уже ушёл.

– Под язык, – подсказал Донсков и протянул на всякий случай стакан с водой.

– Спасибо. Раз под язык, воды не надо.

Донсков покосился на Фоменко, и тот выскочил из кабинета. Он сам наконец тоже присел к столу напротив старика:

– С вами действительно всё нормально?

– Бывало и хуже.

– Мне надо задать вам несколько вопросов.

– Как я догадываюсь, вас интересует мой сын, Дзикановский Аркадий Викентьевич?

Донсков, соглашаясь, опустил голову.

– Он что-нибудь натворил?

– Он способен на это?

– Молодой человек, я сейчас не в таком душевном, да и физическом состоянии, чтобы гадать на кофейной гуще. Мне бы прилечь.

– Он пропал.

– И только?

– Вас это не удивляет?

– Аркадий в таком возрасте, что может позволить себе…

– И как часто это случается?

– У него самостоятельная жизнь, поверьте мне. И потом по роду службы он часто выезжает в командировки. Я привык, знаете ли… Взрослый мужчина… Мы редко видимся.

– Он где-нибудь работает?

– А разве у нас можно иначе, молодой человек?

– К сожалению.

– Он занимается серьёзными вопросами на базе облздравотдела. Насколько мне известно, его работа последнее время была связана с фармацевтикой. Он, знаете ли, мог уехать надолго…

– А что же вас заставило так рано его искать? – Донсков опять бросил взгляд на шляпу старика.

Тот, словно ему полегчало или стало жарко, тонкими пальцами сам снял шляпу с головы, с сожалением её оглядел, даже попробовал выправить изрядно помятые поля. Но, не справившись, вздохнул и улыбнулся капитану:

– Отцовское сердце, молодой человек. У вас, конечно, нет детей. Я понимаю – служба. Но когда они будут, вы меня поймёте.

– Вы давно его не видели?

– С неделю… или около двух, – подумав, сказал Дзикановский. – Чего я стал опасаться последнее время, так это потери памяти. Оказывается, сейчас придумали занятное название – склероз. Знаете ли, молодой человек, не дай бог познать эту роковую предвестницу старости. Я ведь когда-то тоже относился к таким изыскам с пренебрежением.

И он подмигнул Донскову.

– Значит, вас не беспокоит его отсутствие?

Дзикановский пожал плечами.

– Соседка рассказывала, что у вашего сына проживала женщина. Она тоже пропала…

– Мирчал, – сухо перебил Дзикановский. – Это моя прислуга. – Он замер и поправился. – Подрабатывает, прибираясь у меня. Сами понимаете, она готовит, ведёт хозяйство, мне тяжело одному. А так как сын давно разошёлся и, как всякому молодому мужчине, ему не до уборок квартиры, она порою забегает к нему.

– Значит, она в городе?

– Конечно. Я думаю, день-два, заявится и Аркадий. Вы интересовались у него на работе?

– Теперь поинтересуемся.

– Ну что же вы так, молодой человек? В наше время с этого начинали.

– Вы работали в милиции?

– Нет, – улыбнулся Дзикановский. – Мы занимались многим, но с восемнадцатого года эта организация называлась иначе.

– Не понял? – Донсков не заметил, когда в поведении старика проявились эти изменения; удивился, когда тот ему вдруг подмигнул, вроде ни с того ни с сего, потом и улыбнулся раза два, не иначе, таблетка подействовала, но Дзикановский преобразился, даже лицо его посвежело и куда-то пропали глубокие морщины со лба, раньше лет под сто выглядел, особенно там, на пороге квартиры сына, а сейчас?..

Дзикановский тоже заметил к себе особый интерес, ничего не говоря, он сделал хитрое доверительное лицо, пригнул голову и, вытянувшись весь к капитану, прошептал:

– Вам что-нибудь говорит имя Грасиса?

– Грасис? Врач?

– Врач? О да! Конечно, врач! Это был великий знаток человеческих душ! Особенно самых тайных чёрных их глубин, – и старик захохотал, округлив глаза, но тут же громко закашлялся. Когда, сунув кулак к зубам, остановился, опять зашептал: – Вот видите, он давно мёртв, а забыть о себе не позволяет. Не терпит, чтобы о нём так… всуе…

Донсков не знал, как себя вести.

– Мне посчастливилось, молодой человек, знать этого человека. Не поверите, но я охранял самого Сергея Мироновича Кирова.

– Вы служили в чека?

– Имел честь.

– Сейчас уже в живых никого не осталось! – вскрикнул невольно Донсков, но вовремя осёкся. – Извините. Девятнадцатый год… да вы просто живая реликвия…

– Как видите, не только жив, но и почти здоров.

– Простите нас, – вскочил на ноги капитан.

Дзикановский пожал плечами и, тяжело вздохнув, надел шляпу. Он выглядел странно в уродливой шляпе, но держался с достоинством и задиристо.

– Полагаю, мне пора откланяться?

– Я вызову машину. Вас довезут.

– Сделайте одолжение.

Дзикановский уже шагнул к двери, но остановился и повернулся к капитану:

– Вы так и не разрешили один мой вопрос?

– Я вас слушаю.

– Кому, если не секрет, обязан мой сын вашим беспокойством?

– А я разве не сказал? – смешался от неожиданности Донсков.

– Неужели склероз?

– Соседке, Викентий Игнатьевич. Его соседке.

– Вот как?

– Она обеспокоилась долгим, так сказать, отсутствием вашего сына.

– Какая прелесть, – старик покивал головой, вспомнил про свою трость, скучавшую у стены при двери, повертел её в руках. – Не перевелись добрые люди.