Гиблое место - Юрий Шиляев Страница 21

– И что же? Ни учеников у него не осталось? Ни научной школы?

– А ученики от него отказались, отреклись. Ещё бы, ведь проведённые ими опыты дали настолько ничтожные результаты, что ни о каком промышленном производстве и речи не могло быть. Вот так-то…

Он замолчал, встал, налил себе кипятка и, тщательно отмеряя, насыпал в кружку растворимый кофе. Я тоже молчал, переваривая информацию. Теперь понятно, зачем Ниф-Нифу этот совхоз. В файлах, скачанных покойным Виктором у секретчиков, содержались чёткие указания – при межевании выдернуть землю из-под институтского комплекса. Так же особо отмечена гора – она должна оказаться на приобретаемых территориях. И с проверками тоже всё понятно – не просто так посыпались неприятности на наш филиал. Военные тоже знают, чем владеют. Может, не совсем, но знают. Однако я многое знал о нашей фирме, столько обычный сотрудник не знает, но мне как-то «повезло» нянчиться с напившимся в стельку шефом. Пал Палыч под градусом буйный, и мне стоило большого труда угомонить его. Не скрою – от всей души впечатал кулаком по челюсти. Пал Палыч мешком рухнул на стул и отключился. А я, точно зная, где расположены камеры, решил стереть запись. Это можно было сделать только на его компьютере. Кода доступа у меня не было, но шеф оставил комп включённым, так что с паролем проблемы отпадали. И я, не комплексуя, залез. Полюбовался ещё раз хорошим ударом, удалил часть записи. Теперь никакого компромата – вот он куражится, вот летит лицом на стул, вот мирно спит на обломках мебели. Уже собрался выходить из системы, как на глаза попалась папка: «Правоустанавливающие документы. Концерн РИП». Я знал, что концерн официально был учреждён в конце тысяча девятьсот девяностого года специальным постановлением Совета Министров СССР, но даже не мог представить, с какой целью. Думал, что советские коррупционеры пытались так отхапать куски народной собственности и спрятать деньги КПСС, но всё оказалось гораздо сложнее и глубже. Да, собственно говоря, у КПСС золота особого и не было. Это миф нашей либеральной общественности. А вот разработки и наработки наших славных спецслужб ГРУ и КГБ можно и нужно было коммерциализировать. Кроме того, достаточно серьёзные капиталы были выведены в оффшоры ещё в конце восьмидесятых, а потом их нужно было заставить работать – залоговые аукционы, ГКО и прочее. Используя инсайдерскую информацию, концерн смог существенно нарастить капиталы и превратиться в серьёзную экономическую силу.

Всё понятно, почти всё…

– А галлюцинации? Что произошло с Виктором и потом со мной? И вот хоть что ты мне ни говори – я видел, да и ты тоже там был – «хаммер» не свалился в воду. Его столкнули.

Пётр помолчал.

– Да брось ты, просто колёса не закрепили тросиком. Думали, что на ручнике продержатся, а паром там как раз на стрежень вышел. Там течение о-го-го, вот паром и качнуло. Это тебе любой следователь объяснит. А «хаммер» – он с краю стоял, ты же видел.

– Слушай, ботаник, я сутки жил жизнью начальника режима вашего пробного коммунизма. Я даже знаю, что у него в ноздре родинка, и когда он ковыряет в носу, задевает её – довольно болезненное ощущение. И ты мне не зачёсывай, что всё тут в порядке.

– А у тунисского бея на лбу преогромная шишка, – натянуто рассмеялся Петро. – Эн Вэ Гоголь, «Записки сумасшедшего».

– Так что ж я, сумасшедший, что ли?

– Да нет, тут немного в другом дело. Не буду лезть в дебри волновой физики, объясню просто.

– Да уж, пожалуйста, будь добр!

– Суть в чём? Мозг человека можно представить как приемник, настроенный на определённую волну. И он принимает передачу определённой станции. Это то, что он видит, слышит, ощущает. Но бывает, что настройка приёмника сбивается, и человек начинает принимать передачи других станций. Они мешаются с передачами его станции – ну, ты знаешь, как бывает при неточной настройке? – Я кивнул. – Так можно объяснить шизофрению, – продолжил Петро. – Шизофреник принимает передачи, предназначенные для другой личности, реагирует на несуществующую в нашем физическом мире угрозу, слышит голоса из другого мира, но и в самых тяжёлых случаях может вообще выпасть из нашей реальности. Впасть в кататонический ступор. Что, собственно, и произошло в институте. Местные, говоря о катастрофе, сами-то толком ничего и не видели. Тут было мощное половодье, снесло струнный мост. Обрушился поезд, благо шёл порожняком, жертв немного. До этого Берию сняли, а он лично этот проект курировал. Лагеря под амнистию попали. Первыми простых зеков амнистировали, а в пятьдесят четвёртом в качестве жеста доброй воли дорогой Никита Сергеевич или нет, ещё товарищ Маленков, – Петро ухмыльнулся, – японцев на родину отправил. Ну а потом началось массовое выключение людей – как это тогда называли. Идёт человек – бац, упал. Пульса нет, дыхания нет, процессы все на нуле. А потом через сутки очнется, как ни в чём не бывало – ничего не помнит, как будто выключили, а потом снова включили. Такие случаи бывали на ядерных полигонах. Да в том же Семипалатинске. А у нас это приняло массовый характер. С тобой то же самое было.

– Но я же помню, – возразил ему я. – Пусть не свою жизнь, но помню.

– Вот это-то и странно. Я ведь почему тебя к Балашихе потащил? Та же волновая физика. Любая знахарка, любой шаман этим пользуются каждый день, только на бытовом уровне. Так сказать, настройщики – мозги как в порядок привести могут, так и сорвать начисто психику. Та самая пресловутая порча, которая до сих пор пользуется огромным спросом у потребителей подобных услуг, которые оказывают эти сомнительные, так сказать, специалисты. Не, ну, конечно, не все они шарлатаны, есть и такие, которые что-то знают, что-то умеют, но вот они едва ли могут объяснить, что у них получается и почему. Тут, если проводить аналогию, то, пожалуй, больше подойдут медведи на велосипеде – педали крутят, вроде едут, а зачем это – не знают…

– Да понял уже, не совсем тупой. Давай рассказывай, что с институтом дальше было?

– Пронин погиб. Тоже при загадочных обстоятельствах. И тут совершенно неожиданно иссякли трансураниды, – закончил рассказ Петро.

– То есть как «иссякли»?

– Месторождения ведь как обнаруживают? Знаешь? Нет? Тогда слушай… В сороковых годах все искали уран. Ну, ты слышал историю о красноярском деле в геологии? Нет? Тоже не слышал? Тогда в двух словах расскажу. Приехала в Красноярск некая психопатка по фамилии Шестакова, корреспондент газеты «Правда». Зашла она в краеведческий музей и увидела образцы урановых руд, закупленных в Германии и привезённых ещё в начале века. А в другом отделе музея выставлены тоже образцы урановых руд, но привезённых из Ферганы. Ну, она эти образцы тайно похищает, привозит в Москву, не сообщая, откуда именно, только донос, что из Сибири – и всё, закрутилось дело. Геологов обвинили в том, что они скрывают от партии и правительства богатейшие месторождения урановых руд. Посадили многих. А до этого, можно сказать, проводилась детальная аэрофотосъёмка Советского Союза. Ну, грубо говоря, летали самолёты с дозиметрами и… Так вот, летают они, ничего не находят, и вот сбился самолёт с курса, пролетел немного севернее нашего Барнаула – и на тебе, такой всплеск радиации. Учёные не поверили, думали – ошибка. Вылетели повторно. И наткнулись на нашу гору. Стали брать образцы пород – даже близко ничего похожего на урановые руды. А потом оказалось, что радиоактивны сами деревья. Вот и начали по-простому брать из них смолку, гнать пихтовое масло, пережигать их на древесный уголь, а там уж получить уран – дело техники. Сначала зэки работали, а потом уже институт поставили. Генерал Ветров пришёл, он тут вообще всё на широкую ногу поставил, все новейшие достижения науки и техники тут были. А товарищ Берия не преминул на совещании у товарища Сталина ткнуть носом министра геологии Малышева. Дескать, твои геологи вредительством занимаются, а мои орлы уже столько лет Родине и уран, и трансураниды дают.