Последнее королевство. Бледный всадник - Бернард Корнуэлл Страница 21

– Они опасаются, что мы совершим вылазку и перебьем всех, – сказал Рагнар, – поэтому будут сидеть за завалом в надежде уморить нас голодом.

– И у них получится? – спросил я.

– Они не уморили бы даже мышь в пустом горшке, – жизнерадостно заверил Рагнар.

Его щит висел на внешней стороне частокола – один из двенадцати сотен ярко раскрашенных щитов, выставленных на всеобщее обозрение. У нас не имелось двенадцати сотен воинов, но почти у всех датчан было по нескольку щитов, и они вывешивали их на стены, чтобы враг подсчитал, сколько человек в гарнизоне. Военачальники датчан укрепили на стенах свои знамена, среди них – флаг Уббы с вороном и орлиное крыло Рагнара. Флаг Уббы представлял собой треугольник из белой материи, обшитой белыми кисточками, на нем изображался ворон с раскинутыми крыльями. Знамя же Рагнара было настоящим орлиным крылом, прибитым к шесту: оно так истрепалось, что Рагнар обещал золотой браслет тому, кто принесет ему новое крыло.

– Если они хотят, чтобы нас здесь не было, – заявил Рагнар, – им надо перейти в наступление, причем в ближайшие три недели, пока их воины не разбежались по домам убирать урожай.

Но вместо того чтобы атаковать, мерсийцы пытались изгнать нас из Снотенгахама молитвами. Десяток священников, в рясах и с деревянными крестами, а за ними двадцать монахов со священными знаменами с изображением святых выступили из-за изгороди лагеря и прошли вереницей на расстоянии чуть больше полета стрелы. Один из священников кропил святой водой, через каждые несколько шагов все останавливались и призывали на наши головы проклятия.

В тот день на помощь Бургреду прибыло войско западных саксов: жена Бургреда была сестрой Альфреда и Этельреда, короля Уэссекса. В тот же день я впервые увидел на флаге уэссекского дракона. На огромном полотнище из тяжелой зеленой материи белый дракон выдыхал огонь; знаменосец мчался галопом к священникам, и дракон летел вслед за ним.

– Настанет и твой черед, – ровным голосом проговорил Рагнар, обращаясь к дракону.

– Когда?

– Это знают только боги. – Рагнар все еще рассматривал знамя. – В этом году надо покончить с Мерсией, а потом мы отправимся в Восточную Англию и в Уэссекс. Захватить все земли и сокровища Англии – каково, Утред? За три года? За четыре? Хотя для этого потребуются еще корабли.

Он имел в виду команды кораблей – датчан с мечами и щитами.

– А почему бы не пойти на север? – спросил я.

– В Далриаду и Пиктландию? – захохотал он. – Там ничего нет, Утред, только голые скалы, голые поля и голые задницы. Там не лучше, чем у нас дома.

Рагнар кивнул на вражеский лагерь.

– А здесь хорошая земля. Богатая и просторная. Здесь можно растить детей. Здесь можно вырасти сильным.

Он умолк, когда из вражеского лагеря выехала группа всадников и устремилась за знаменосцем с драконом. Даже издалека было ясно, что это не простые люди: они ехали на великолепных лошадях, под темными красными плащами сверкали кольчуги.

– Король Уэссекса, – догадался Рагнар.

– Этельред?

– Наверное, он. Ну, теперь посмотрим.

– Что посмотрим?

– Из какого теста сделаны эти западные саксы. Мерсийцы не стали атаковать, посмотрим, окажутся ли люди Этельреда лучше. На заре, Утред, – вот когда они должны напасть. Пойти прямо на нас, приставить лестницы к стене, пожертвовать несколькими воинами, зато дать возможность остальным нас перерезать.

Он засмеялся.

– Так поступил бы я, но этот?

Рагнар презрительно плюнул.

Должно быть, Убба и Ивар рассуждали точно так же: они отправили двух человек следить за объединенной армией мерсийцев и англосаксов, чтобы выяснить, мастерят ли враги лестницы. Предполагалось, что ночью два лазутчика обогнут лагерь противника и найдут место, с которого можно будет все хорошо рассмотреть, но их каким-то образом заметили и схватили. Датчан вывели в поле перед городской стеной и заставили опуститься на колени со связанными за спиной руками. За ними стоял высокий англичанин с обнаженным мечом. Я видел, как он ткнул в спину одного из датчан, а когда тот поднял голову, взмахнул мечом. Точно так же умер второй разведчик, оба тела оставили на поживу воронам.

– Свиньи, – сказал Рагнар.

Ивар с Уббой тоже наблюдали за казнью.

Я редко видел братьев. Убба обычно сидел дома, Ивара же, похожего на тощее привидение, можно было видеть чаще: он обходил стены на заре и в сумерках, разглядывая врагов. Он редко подавал голос, но теперь что-то горячо говорил Рагнару, указывая рукой на зеленые поля за рекой. Ивар вечно насмешничал, но Рагнар не обижался.

– Он злится, – сказал он мне позже. – Ему нужно выяснить, собираются ли нас атаковать, и он хочет, чтобы кто-нибудь из моих людей отправился следить за лагерем, но после того, что случилось… – Он кивнул на два обезглавленных тела в поле. – Может, мне пойти самому?

– Они будут ждать появления новых лазутчиков, – ответил я.

Мне не хотелось, чтобы Рагнар тоже валялся под городской стеной.

– Вождь должен вести за собой людей, – сказал Рагнар. – Нельзя требовать, чтобы другие рисковали жизнью, если сам не готов рискнуть своей.

– Давай я пойду, – предложил я.

Он засмеялся.

– Какой же вождь поручит мужскую работу мальчишке?

– Я англичанин, – проговорил я. – Они не станут подозревать английского мальчишку.

Рагнар улыбнулся.

– Если ты англичанин, откуда нам знать, скажешь ли ты правду, когда вернешься?

Я схватился за молот Тора.

– Я скажу правду, – заверил я. – Клянусь. К тому же я теперь датчанин! Ты сам говорил! Ты говорил, что я датчанин!

Рагнар посерьезнел и опустился на колени, чтобы заглянуть мне в лицо.

– Ты правда датчанин? – спросил он.

– Я – датчанин, – повторил я – и в тот момент не лгал.

Иногда я не сомневался, что я нортумбриец, тайно бродящий тенью среди датчан, но на самом деле был в смятении. Я любил Рагнара как отца, обожал Равна, боролся, играл, состязался с Рориком, когда тот бывал здоров, и все они считали меня своим. Я просто был выходцем из другого племени. Существовало три главных племени северян: датчане, норвежцы и шведы. Рагнар говорил, что есть и другие, например геты, но не мог сказать, чем именно племена северян отличаются от прочих. А вот сейчас он вдруг засомневался во мне.

– Я датчанин, – настаивал я. – И кто сгодится лучше меня? Я же говорю на их языке!

– Ты еще мальчик, – ответил Рагнар, и я подумал, что он откажет мне, но ему начинала нравиться эта затея. – Никто не станет подозревать мальчика, – продолжил он.

Некоторое время Рагнар пристально смотрел на меня, потом поднялся и бросил взгляд на обезглавленные тела. На отрубленных головах сидели вороны.