Жилище в пустыне (сборник) - Томас Майн Рид Страница 2

Пустыня весьма гориста. Высокий кряж Скалистых гор⁶ пересекает ее с севера на юг и делит на две почти равные части. Здесь встречаются и другие горы, подчас большой высоты, причем некоторые из них по форме и окраске исключительно интересны и своеобразны. Иногда на протяжении нескольких миль их плоские вершины напоминают черепичную крышу, и гребень настолько узок, что на него можно сесть верхом; иногда они поднимаются прямо из земли в виде одиноко стоящих конусов, похожих на опрокинутые чайные чашки. Попадаются, наконец, острые пики, подобные каменным иглам, напоминающие стрелы готических соборов. Эти горы на большом расстоянии кажутся иногда черными, темно-зелеными или голубоватыми. Последний оттенок сообщается им кедровыми или сосновыми лесами. Но на многих из них не растет ни единого деревца, ни одной былинки. Обнаженные гранитные глыбы громоздятся друг на друга или же нависают над темными головокружительными пропастями. Иные утесы отливают девственной белизной, покрытые шапками белого снега. Снег на этих вершинах никогда не тает – так высоко они поднимаются над уровнем моря. Впрочем, белизна некоторых из этих гор объясняется тощими, иссохшими кедрами с молочно-белой листвой, растущими в ущельях, или же известью и белыми кварцами самого массива. Иные горы, лишенные всякого подобия растительности, кажутся свежераскрашенными в самые яркие цвета – с красными, зелеными, желтыми полосами. Эти полосы соответствуют различным минеральным напластованиям. Наконец сплошь и рядом горы блестят слюдой и селенитом, которые в них обильно вкраплены. Под лучами солнца они играют, как золото или серебро.

Какие странные реки протекают по этим местам! Иные из них катят свои воды по широкому мелководному руслу с блестящим песчаным дном; но, спускаясь по течению этих величавых рек, из которых некоторые имеют в ширину до ста восьмидесяти метров, мы замечаем, что вместо того, чтобы расширяться, приближаясь к устью, как во всех известных нам странах, они суживаются, понемногу теряются в песках и наконец превращаются в пересохшее русло, по которому можно идти десятки дней. Дальше вода появляется в них снова, они набухают, становятся судоходными на протяжении сотен километров, и большие корабли пускаются по ним к морю. Таковы русла Арканзаса и Ла-Платы⁷.

Какие странные реки протекают по этим местам!

Другие реки с отвесными берегами катят свои ледяные воды среди суровых скалистых круч, поднимающихся на тысячи футов и образующих узкие щелевидные пропасти, на дне которых ревет поток, как затравленный зверь. Иногда эти каменистые берега тянутся на сотни миль и до такой степени круты, что невозможно спуститься к самой воде. Многие путешественники погибли от жажды в то время, как неделями слышали шум бегущей внизу воды. Таковы Колорадо и Снейк⁸.

Другие реки, наконец, орошают обширные равнины, размывая в половодье глинистые берега и меняя из года в год свое течение, так что нередко старое русло отстоит от нового километров на шестьдесят. Иногда они свободно журчат по земле на протяжении нескольких миль, иногда воды их исчезают под густым сплавом деревьев, вырванных и увлеченных потоком⁹; они растекаются сотнями излучин, похожие на громадных, медленно ползущих змей, и мутная красноватая вода носит зловеще кровавый оттенок. Таковы Бразос¹⁰ и Красная река.

Вот какие странные реки размывают почву и, свергаясь с гор, орошают долины и плоскогорья Великой Северо-Американской пустыни.

Озера здесь не менее своеобразны. Иные из них прячутся в глубоких складках камня; берега их до такой степени крутые, что на них невозможно взобраться; окружающие скалы так холодны и пустынны, что воды этих молчаливых озер никогда не оживляются залетной птицей.

Окружающие скалы так холодны и пустынны

Попадаются озера также в бесплодных пустынях; но проходит несколько лет – и путешественник уже не находит их на месте: они высохли и исчезли. В одних – вода свежая и кристально-прозрачная, в других – солоноватая и мутная, в некоторых – солоней и тяжелей, чем в океане¹¹.

Пустыня изобилует источниками: углекислыми, щелочными и сернистыми, иногда настолько горячими, что вода в них непрерывно клокочет и испаряется: в них нельзя опустить палец, не обжегшись.

Время от времени попадаются глубокие трещины в горной породе и зияющие провалы, издали заметные с равнины. Иные из них так глубоки, что гора, в которой они образовались, кажется расколотой надвое до самого основания. Мексиканцы зовут их барранкос¹². Иногда сама равнина бывает расколота трещинами в несколько тысяч футов глубины. В горах мы наблюдаем громадные трещины, промытые реками, словно вода пробуравила в горном массиве туннель, который потом обвалился. Эти коридоры называются каньонами¹³. Все эти диковинные образования крайне характерны для Великой Северо-Американской пустыни.

Область частично населена. Люди попадаются в оазисах, из которых некоторые довольно обширны и недурно обработаны. Здесь можно отметить так называемую Новую Мексику¹⁴ с городскими поселениями и почти сотнями тысяч жителей, в чьих жилах течет испанская кровь, смешанная с индейской. Другой оазис тянется по берегам Большого Соленого озера и озера Утахи; эта область в 1846 году получила административное устройство, а в настоящее время является одним из североамериканских штатов.

Кроме этих двух крупных оазисов существуют тысячи других различной величины, начиная от пятидесяти миль в ширину, кончая маленькими клочками земли, орошаемой каким-нибудь благодетельным ключом. Большинство из них необитаемы, но некоторые населены индейскими племенами, владеющими лошадьми и скотом и по большей части разбитыми на группы из трех-четырех семейств. Индейцы живут скудно, питаются корнями, зернами, травами, пресмыкающимися и насекомыми. В двух больших упомянутых нами провинциях к индейскому населению примешиваются там и сям рассеянные белые: это охотники за пушниной – так называемые трапперы.

Они ставят капканы бобрам, охотятся на бизонов и других животных. Образ жизни их представляет собой непрерывную цепь опасностей; они вынуждены отбиваться от диких зверей и от враждебно настроенных индейцев, с которыми находятся в непрерывном соприкосновении. Этих звероловов привлекают меха бобра, американской норки, мускусной крысы, куницы, рыси и лисицы. Это их единственный промысел – источник существования. Так называемые «форты», или склады товаров, устроены предприимчивыми коммерсантами на большом расстоянии друг от друга. Здесь трапперы обменивают меха на съестные припасы, одежду и все необходимое для их опасного промысла.

Но пустыню пересекают также путешественники другого рода. Уже несколько лет, как завязалась оживленная торговля между оазисами Новой Мексики и Соединенными Штатами. В эту торговлю втянуты значительный капитал и много предпринимателей, в большинстве американцы. Товары перевозятся в больших фургонах, запряженных мулами или быками. Несколько таких фургонов образуют караван. Как видите, Великая Северо-Американская пустыня, подобно Сахаре, имеет свои караваны.