Дружина особого назначения. Книга 1. Заморский рубеж - Иван Алексеев Страница 2

– Прости, князь, – чуть ворчливо, с легкой обидой в голосе произнес Савва. – Вроде бы ни войны, ни бунта… Только отдохнуть решил от вечных тягот службы, как тут отроки твои оголтелые вваливаются в самый неподходящий миг… И какой черт им меня отыскать-то помог?

– Ладно, Савва, не поминай нечистого всуе. Нужен ты мне по делу важному. Только тебе довериться могу. Садись к столу. Коли не доел, не допил, велю сейчас принести медов да закуски. Разговор у нас с тобой будет долгий и тайный.

– Ни мгновения для личной жизни, все – на алтарь отечества! – по-прежнему чуть капризно, с уверенностью старого друга, которому многое дозволено, ответствовал Савва, усаживаясь напротив князя.

– Начну я разговор наш с самого главного, – медленно, с расстановкой, как бы рассуждая вслух, произнес Александр. – А главным, как ты сам наверняка понимаешь, у великого князя сейчас может быть лишь одно: как Русь от ордынского ига избавить.

При этих словах князя Савва мгновенно посерьезнел, напрягся, лицо его утратило выражение благодушия и веселого лукавства. Сейчас он даже в роскошном купеческом одеянии стал походить на грозного умелого воина, прошедшего через десятки кровавых битв и труднейших походов, кем, собственно, и был на самом деле.

– Хвала Господу, что довелось мне наконец услышать от тебя слова эти, Александр Ярославович, – сказал он хриплым, чуть дрогнувшим от волнения голосом. – А то уж болтают кругом невесть что. Мол, когда ты в Орду ездил, за ярлыком на великое княжество, опоили тебя колдуны ханские, волю да доблесть отняли, подчинили на веки вечные… Ведь били мы с тобой и шведов на Неве, и немцев на Чудском озере. Пора уж и ханам мечей наших отведать! – Последние слова он почти выкрикнул, сжав кулаки так, что побелели костяшки пальцев.

– Сия болтовня досужая о том, что я душой и телом Орде принадлежу да Русь за ярлык великокняжеский продал, мне ведома, – спокойно ответил князь. – Только забывают клеветники мои почему-то, что за покорность мою мнимую земли русские вот уж сколько лет от набегов ордынских избавлены! И ни разу дружина русская в походах ханских не участвовала. А ведь ханы от всех народов покоренных вспомогательного войска требуют, и те за поработителей своих еще и головы кладут, другие страны разоряя во славу ханской алчности да ненасытности. А ежели клеветники эти, меня в предательстве ханам укоряющие, такие смелые да отважные, что ж они сами против Орды не выступят? Да только с кем: во всей Руси, кроме земель новгородских, лишь один из десяти в живых остался…

Савва вскочил со скамьи, вытянулся по-военному:

– Прости, великий князь, ежели что худое про тебя сказал али подумал! Душа ведь болит за тебя да за Русь-матушку!

Князь также поднялся со своего места, ласково положил руку Савве на плечо:

– Ничего, друг, привык я уже к упрекам этим, прямым или подспудным. Может, это и к лучшему, если даже мои соратники ближайшие в моей преданности Руси да ненависти к ханам сомневаются. Значит, уж в Орде-то мне тем более поверят. Так что садись поудобнее да слушай далее. И возражай, коль с чем не согласен будешь: не похвалы мне твои нужны, а замечания дельные.

Александр прошелся по тесной горнице, встал возле оконца, помолчал, затем вновь заговорил, обращаясь к своему верному дружиннику, сидящему сейчас перед ним, а может быть – и ко всем людям русским, мечтавшим сбросить ордынское иго:

– Я, как человек государственный и военный, не болтать привык, а действовать. И вопрос передо мной стоит не о том, избавлять Русь от ига или не избавлять, а о том, как это сделать, где, когда и какими силами. Сам знаешь, один лишь порыв героический для сокрушения рати противника недостаточен, да и мало одну рать истребить, надобно еще всю войну выиграть! Самое главное – с чего начать и чем закончить приготовления к решительным битвам следует. Понятно, что войско собрать необходимо. Но какое войско? Какой численности, с каким вооружением? Из кого? На какие средства? Ведь недавно совсем дружины русские, полнокровные и всем обеспеченные, выходили навстречу ханским полчищам, но были разгромлены. И выходит, что сейчас, на Руси разграбленной и обезлюдевшей, мы должны собрать войско намного лучшее… Так чем же дружины прежние были плохи все-таки, почему полегли все как один, со славой, но без победы? – Александр вновь присел к столу напротив своего дружинника, взглянул на него вопросительно.

– Да нет же, князь, – ответил Савва слегка озадаченно. – Дружины наши были отменные. Знавал я, как и ты, многих витязей и киевских, и владимирских, не говоря уж о рязанских да суздальских. Просто, по моему разумению, враг превзошел нас численностью. Ведь налетело их тьма-тьмущая, то есть сотни тысяч. А князья русские выступили порознь.

– Может быть, и правда это, что числом своим нас орды опрокинули. По крайней мере, все так и думают. Но ты же, Савва, как никто другой знаешь, что превосходство численное неприятельское мастерством воинским на нет сводится. Мы же отроков наших в дружинах один против пяти сражаться учим. И преуспевают многие. Шведов мы с тобой били малой дружиною, их и было раз в пять больше тогда. Так что многочисленность пятикратная еще дела не решает.

Вспомни к тому же, что в крепостях, за стенами городскими, наши войска оборонялись. А при крепостном бое, знаешь ведь, каково соотношение сил обороняющихся и нападающих должно быть? То-то же: один к трем. Так вот и получается, что превосходство численное ордынское вовсе и не таким уж подавляющим было.

– А ведь прав ты, князь! – с удивлением ответствовал Савва. – Я как-то об этом и не задумывался. Вроде бы и так все ясно было.

Он озадаченно почесал в затылке, но затем продолжил:

– Тогда другое объяснение следует. У ордынцев тактика боя и в поле, и при осаде более успешной и для нас неожиданной и непривычной оказалась!

– Молодец, Савва, – похвалил князь. – Слово немецкое правильно выучил и к месту произнес!

– Ну, так ведь небось не только лаптем щи хлебаем, искусство воинское и свое совершенствуем, и чужую науку изучать не чураемся! – с законной гордостью ответствовал дружинник.

– Вижу, что правильно я именно тебя для предстоящего дела выбрал, – сказал Александр. – Ну, да об этом мы после поговорим… А насчет тактики ханской я с тобой согласен полностью. Очень искусно используют они в поле свою легкую конницу против наших дружин с тяжелым вооружением. Впрочем, для нас тут особой новости нет: мы ведь тоже клин немецких рыцарей на Чудском озере не в лоб, а маневром фланговым да вооружением более легким одолели. А вот с ордынцами пока справиться не можем. Стало быть, не все еще в их тактике нам ведомо, не можем пока ответ достойный найти.

– Может быть, не зря они непобедимыми себя мнят? – с явственным сомнением в голосе произнес Савва. – Говорят ведь в народе, что, мол, плетью обуха не перешибешь.

– Плетью обух перешибать не надо, плетью надо по глазам хлестать! – неожиданно резко, со злостью, ответил князь. Затем прежним спокойным и рассудительным тоном продолжил: – Да нет, Савва, и Орду можно бить. Вспомни-ка, как войско Батыево, которое за несколько дней и Рязань, и Владимир взяло, под крошечным Козельском семь недель топталось! Знавал ведь я воеводу тамошнего, жаль, что не близко. Он не столько крепостью мышц и удалью бесшабашной славился, сколько вдумчивостью да начитанностью, знаниями обширными по истории воинской, древней и нынешней. Наверняка он какое-то важное и для врага неожиданное тактическое решение нашел, слабое место их разгадал и по нему бил искусно.