Сокровище Чингисхана - Дирк Касслер Страница 2

В стратегическом плане победы в ночных боях монголам ничего не давали, но зато поднимали боевой дух застоявшихся воинов. С момента выхода из Пусана они уже три месяца нахо­дились на кораблях, сидели в тесных трюмах. Заканчивался провиант, корабли начинали гнить, постоянные вспышки хо­леры и дизентерии косили ряды армии вторжения. Тимур ждал прибытия остального флота, с появлением которого, он верил, все разом изменится. Опытным дисциплинированным китай­цам не составит большого труда разбить малочисленные, слабо вооруженные группы самураев. Им бы только высадиться на берег в достаточном количестве. «Если флот с Янцзы подой­дет, конечно», — мрачно подумал Тимур.

Утро следующего дня выдалось ясным и солнечным, с юга дул легкий бриз. С кормы своего мугуна, вспомогательного ко­рабля, капитан Йон обводил взглядом берег, покрытый толпа­ми народа. Корейский флот являл собой впечатляющее зрели­ще. Почти девятьсот самых разных судов растянулись вдоль всего залива. Основную их часть составляли широкие массив­ные джонки, к ним примыкали лодки поменьше. Отдельные суда, как у капитана Йона, достигали в длину восьмидесяти футов, большинство же не превышало и двадцати. Все корабли и лодки были построены специально для вторжения в Японию. Тем не менее при всей своей внушительности Восточный ко­рейский флот должен был показаться японцам карликом по сравнению с приближающейся с Янцзы армадой.

В половине четвертого пополудни с мачты послышался го­лос дозорного, и вскоре вся гавань наполнилась радостными криками и грохотом барабанов. На горизонте показались точки кораблей Южного флота, медленно приближавшихся к япон­скому берегу. С каждым часом точки увеличивались. Сначала они превратились в сплошную линию, а затем, казалось, все море покрылось кораблями и лодками под кроваво-красными пару­сами. Более трех тысяч судов, несших на себе сто тысяч воинов, появились из Корейского пролива. Подобные силы участвовали во вторжении только семь веков спустя, в Нормандии.

Издали трепещущие красные паруса напоминали волны кровавого ветра. Всю ночь и половину следующего дня, флоти­лия за флотилией, китайские джонки входили в залив и зани­мали позиции вдоль берега. Военачальники приглядывали ме­ста, удобные для высадки. Сигнальные флаги реяли на мачте самой большой джонки, где монгольские и китайские генера­лы разрабатывали план нового вторжения.

Стоя за каменными стенами береговых укреплений, япон­цы в ужасе глядели на поражающий своей численностью флот. Мощь его превосходила решимость защитников острова. Мно­гие пали духом и обратились к молитве, отчаянно прося у богов защиты и помощи. Даже самые бесстрашные самураи призна­вали невозможность долгого сопротивления.

В это же время в тысячах миль к югу от острова собиралась другая сила, куда более грозная, чем флот Хубилай-хана. На­бирал мощь вихрь из ветра, дождя и поднятой вверх морской воды. Страшный тайфун образовался, как и многие другие, в теплых водах Тихого океана, недалеко от Филиппин. Породил его сильный фозовой дождь, в результате которого окружаю­щий его фронт высокого давления разрядился и теплый воздух смешался с холодным. Всосав теплый воздух с поверхности оке­ана, вихревые потоки в конце концов превратились в бурю. Набирая силу, она понеслась над морем и вскоре выросла в со­крушающий тайфун. Столб дикого вихря вздымался к небу, ско­рость его постоянно росла, пока не превысила сто шестьдесят миль в час. Супертайфун, как их называют сегодня, шел строго на север и вдруг непонятно по какой причине сменил направле­ние и двинулся на северо-восток, точно в сторону южных остро­вов Японии, туда, где сконцентрировался монгольский флот.

Мысли генералов и капитанов флота вторжения были заня­ты одним — высадкой. Никто из них не обратил внимания на вдруг посвежевший ветер. Все суда собирались приближаться к берегу.

— Получен приказ переместиться южнее, — сообщил Йон, кивнув в сторону головного корабля эскадры, на мачте которо­го заиграли сигнальные флаги. — Первая группа высадилась и расширяет плацдарм для подхода кораблей. Мы поплывем вслед за китайской флотилией, выйдем из залива Хаката и подгото­вимся к высадке подкрепления.

— Наконец-то мои воины почувствуют под ногами твердую землю, — отозвался Тимур. Как все монголы, он привык сра­жаться на суше, верхом. Высадка с моря была для монголов так­тикой незнакомой, отработанной второпях совсем недавно, поскольку только таким образом можно было захватить Корею и южный Китай.

— Скоро, очень скоро, вы окажетесь на суше и вступите в бой, — заверил Тимура капитан, наблюдая, как матросы вытя­гивают каменный якорь.

Настороженно поглядывая на быстро темнеющий горизонт, Йон повел свой корабль вслед за китайской флотилией, вышел из залива Хаката и направился вдоль берега на юг. Появившее­ся вскоре небольшое облачко быстро разрослось и в конце кон­цов заволокло все небо. Как только темнота окутала флот, по­дул ветер, море заволновалось и заморосил частый дождь. По­степенно он перешел в сплошной ливень. Струи его хлестали по бортам, заливали палубу. Корейские капитаны поняли, что надвигается шторм, и начали отводить свои суда от берега. Ки­тайцы, не знавшие признаков бури и не умевшие действовать в открытом море, продолжали стоять недалеко от берега.

Тимур не мог заснуть в болтающейся койке и вышел наверх. Восемь его воинов стояли, перегнувшись через борт. От силь­ной качки их выворачивало наизнанку. В угольной черноте ночи повсюду над водой плясали слабые огоньки свечных корабель­ных фонарей. Большинство судов оставались скреплены цепями, Тимур видел, как фонари на них одновременно взмывали и падали под накатывавшими волнами.

— Я не смогу высадить твоих воинов! — прокричал Йон между порывами воющего ветра. — Шторм усиливается. Нуж­но уходить в море, иначе нас разобьет о скалы.

Тимура самого сильно тошнило, поэтому он ничего не ска­зал, а лишь слабо кивнул. Как и его воины, он хотел только од­ного — поскорее выбраться с опостылевшего судна на берег, но понимал, что сейчас приближаться к берегу означало идти на верную смерть. «Йон прав. Как ни горько, а из шторма сле­дует уходить», — думал Тимур, с ненавистью глядя на берег.

Ион приказал поднять на фок-мачту реечный парус и раз­вернуть корабль носом на запад. Могучий неповоротливый ко­рабль, подпрыгивая на нараставших волнах, начал медленно уходить в открытое море.

Вокруг царил хаос. Флот раскидало по морю. Несколько китайских судов, стоявших на рейде в заливе Хаката, в панике безуспешно попытались высадить войска на берег, остальные предпочли отойти от него подальше. Часть флота вообще не двинулась с места, продолжая стоять на якоре. Горстка кораб­лей, в основном из эскадр Восточного флота, устремилась за капитаном Йоном и стала перегруппировываться. В эти мину­ты мало кто верил, что тайфун, сокрушивший в 1274 году мон­гольский флот, может повториться. Вскоре сомневающиеся убедились, как они ошибались в своих предположениях.

Тайфун набрал силу и подкатился ближе, неся с собой по­токи дождя и ветра. Сразу после рассвета небо почернело и яро­стный шторм набросился на корабли. Дождь хлестал горизон­тально, его тяжелые струи с невероятной силой били в паруса, разрывая их, сталкивали между собой корабли. Волны неслись к берегу и ударяли о камни с грохотом, разносившимся на мно­гие мили вокруг. С диким ревом супертайфун четвертой кате­гории обрушился на Кюсю.