Пастух для крокодилов - Сергей Возный Страница 19

Через пару мгновений, иррациональный страх отпустил: включились защитные механизмы мозга, напомнив, кто здесь охотник, а кто жертва, у кого ружье и разум, а у кого — только зубы, когти да инстинкты. Нет, что ни говори, а принадлежность к цивилизации — чертовски приятная штука!

— Кто это был? — Кира неведомым образом успела оказаться почти вплотную, и пальцы ее больно сжимали Богданово плечо.

— Кто это? Тигр?

— Он самый. Надо полагать, на охоту вышел и хочет, чтобы все об этом знали.

— Зачем?

— А просто так, для понта. Привычка дурная. Эй, господа охотники, как вы там? — последняя фраза относилась к Суханову и Хоксли, занимающим позицию на дальнем конце махана. В ответ скрипнули жерди, но слов не последовало — профессиональный охотник решил не рисковать. Засада все-таки. Пара неосторожных звуков в ответственный момент…

— Молчат. Последуем их примеру.

Отодвинулся от девушки, ложась поудобнее, карабин к плечу пристроил. Внизу, метрах в трех, под деревьями светятся зеленью давешние грибы, рядом с которыми лежит ЭТО. Лежит, наполняя застойный воздух различимым приторным запахом.

Когда-то, еще до службы Богдану впервые довелось побывать в прозекторской. Первый курс мединститута, практикум по анатомии. Обширный зал в метлахской плитке поразил Богуславского раз и навсегда, с порога. В ваннах, наполненных вонючим формалином, плавали белые тела, их нужно было вынимать, укладывать, на металлический стол. Рассматривать, одолевая естественную брезгливость, запоминать, учиться… Медиком Богдан так и не стал, ушел со второго курса, хотя причиной стали вовсе не трупы. Понял, просто, что жизнь — штука слишком короткая, чтобы посвящать ее нелюбимой профессии. Родители были в шоке (престижнейший ВУЗ-экзамены по блату- блистательные перспективы-а дальше что?!), но переубедить сынулю так и не смогли. Упрям был сынуля. В ту пору сам еще не ведал, чего хочет от жизни, а потому активно создавал себе трудности, чтобы после с большими потугами одолевать. Максимализм, наверное, юношеский или просто ветер в голове — назовите, как хотите. Место студенческой скамьи закономерно заняла армия — два года «срочки». И Высшая Школа после была, но это, товарищи, уже совсем другая история.

Из философских раздумий вынырнул внезапно, уловив в окружающей обстановке перемену. Совсем близко, не далее полусотни метров ожили попугаи, разбуженные кем-то, зашелестела, разбегаясь, мелкая живность. Ага, вот и обезьяны встревожились, уловив с верхнего яруса деревьев близкую угрозу.

Хищник где-то рядом.

Шелест кустарника на окраине поляны, мгновенный взблеск глаз-катафотов… Вопреки обывательскому мнению, лупалки животных не могут «гореть» сами собой, они лишь отражают чужой свет, даже слабый и рассеянный. От гнилушек, например. Или от грибов.

— Это же не он, — прошептала Кира разочарованно, но Богдан уже сам понял ошибку. Судя по высоте расположения «катафотов», зверь, подобравшийся к останкам, не крупнее собаки.

«Кто бы это мог быть? Волков тут не водится, гиен с шакалами тоже. Леопард? Только бы Суханов не лоханулся, не бахнул этой зверюге промеж глаз! Вся надежда на Хоксли!»

Зверь на поляне зарычал — уловил, наверное, запах живых людей. Скользнул прочь неразличимой тенью, зашуршали кусты, исчез. Кто следующий? Так, глядишь, повадятся целыми табунами приходить, и любуйся на них! Нашарив фляжку с водой, Богдан сделал пару глотков, ребристая крышечка крутнулась в пальцах, вздохнул глубоко.

И вдруг увидел.

Глаза. Еще одна пара «катафотов», но куда более крупных, в дальнем конце поляны. Неподвижно светят — зверь прилег, не спеша подходить к приманке. Видят ли его Суханов с «гидом»!?

Или это опять не тигр?

Короткий язык огня полыхнул во тьме, грохот ударил по ушным перепонкам, оглушив на добрых несколько секунд — голос нитроэкспресса калибра 14.65 мм трудно с чем-то спутать. Вмиг пробудившись, подняли вой-крик-шум живые твари, затрещали кусты, зашелестели кроны, крылья захлопали. Дурдом, короче. Основным шумовым фоном после выстрела был голос Дмитрия Константиновича, давшего, в полной мере, волю эмоциям.

— Йеха! — завопил пятидесятилетний магнат, вскочив на ноги и едва не сверзившись с махана. — Я его достал, бля, достал!

Вот и не верь после этого про чертей в тихом омуте.

— Сэр, зверь может быть жив! — голос Хоксли если и не охладил Суханова, то заставил тормознуть на низком старте — у самой лестницы.

— Что вы сказали?! Но если ранен, то почему молчит?!

— Я могу слезть первым и проверить, — предложил Богдан без желания («Наше дело — традиционные опасности. Местные факторы в нашу компетенцию не входят»), приближаясь к лестнице по зыбкому настилу. Сложный вопрос — обязан, не обязан? В подъезд заходить раньше клиента, киллеров там просекать и нейтрализовывать — работа, естественно, телохранительская. Машину осмотреть на предмет взрывчатки, офис обезопасить — тоже из этой оперы. А к тигру в пасть? Ставим вопрос конкретный — кто именно должен в сложившейся ситуации, рисковать своей жизнью (степень риска примерно 50/50)? Хоксли? Так он, извините, не дурак — предупредил об опасности, долг свой выполнил, а там хоть не рассветай. Одно дело — добирать подранков белым днем (прямая обязанность охотника-профи при клиенте), а другое — вот так. Когда не видно ни зги. На его, Хоксли, век тигров хватит, и за смерть клиента в такой ситуации не спросит никто.

— Стивен, подстрахуйте меня, на всякий случай, — сказал Богдан на пути к лестнице, да Суханов дальше не пустил.

— Это мой зверь, добуду его самостоятельно! — заявил Дмитрий Константинович все тем же бодрым тоном и сразу полез на ступеньки.

— Сэр!..

— Тс-с, — Богдан хлопнул охотника по плечу, призывая молчать, вгляделся до боли. Пожалел запоздало о приборе ночного видения — что ж ты, господин миллиардер, такого пустячка не припас?!

— Из чего они эту лестницу собирали?! — ворчал тем временем Суханов. — Палки, понимаешь, не струганные!..

Такая вот какофония: клиент ворчит, лестница стонет, джунгли вопят, никак успокоиться не могут.

А тьма движется.

Богдан не сразу это заметил и глазам поверил не сразу. Может обман зрения?

Нет!

Огромный сгусток тьмы, почти неразличимый приближается медленно, но верно. Ползет. Абсолютно беззвучно. Прямо к лестнице, к тому месту, куда должен вот-вот спрыгнуть беззаботный Суханов!

Богдан пальнул от пояса, не целясь, два раза подряд, и джунгли обезумели окончательно. Кто не слышал вблизи тигриного рыка, тому не понять, какой удар наносит сия мелодия по ушным перепонкам, и какое впечатление производит на цивилизованных горожан.

— Шеф, наза-ад! — орал Богуславский, пытаясь заглушить первобытную песню боли и ярости. Орал, матерился, руку вниз протягивал. Хоксли выстрелил еще раз — на звук — совершенно оглушив телохранителя, а клиент уже взбирался по лестнице, безо всякой сторонней помощи, раскачивался и никак не мог найти последнюю ступеньку.