Сладкая улыбка зависти - Марта Таро Страница 19

Дипломаты откланялись и с конвертами в руках вышли в приёмную.

– Ну что, надо бы отпраздновать наши чины, – предложил Вольский. – Для меня это тоже сюрприз, я думал, что мы лишь обсудим ваше задание.

– Желательно совместить и то, и другое. Я живу в доме сестры, графини Белозёровой, мы могли бы поговорить там.

– Если мы с вами попросим уединения, графиня с домочадцами будут поставлены в неловкое положение, – возразил Вольский. – Я живу один в квартире на Невском, это в двадцати минутах езды отсюда. Приглашаю вас к пяти часам на обед. Приходите!

Старый дипломат взял перо со стола дежурного и, написав свой адрес, передал бумагу князю.

– Жду…

Попрощавшись со своим новым начальником, Сергей отправился домой. В карете он сломал печать и вскрыл конверт. Внутри лежал высочайший указ о пожаловании ему чина действительного статского советника. Это и впрямь было большим авансом. Ещё час назад в этом чине находился Вольский, а уж тот играл в министерстве одну из ключевых ролей. Значит, новое задание князя Курского действительно было важным. Как ни жаль, но о личных делах теперь придётся забыть. Нужно возвращаться в Лондон… Вновь вспомнилось нежное личико с раскосыми серыми глазами.

«Я должен хотя бы увидеть её, – понял Сергей, – только узнать, какой она стала».

Оставалось лишь надеяться, что он сможет это сделать…

Пустоватая холостяцкая «берлога» Вольского отлично подошла для беседы двух дипломатов, волей судьбы ставших ещё и разведчиками. Скромно обставленной просторной квартире явно не хватало женской руки. Всё в ней стояло на своих местах, было очень чисто, чинно и… скучно. Вольский провел гостя в столовую – квадратную комнату с тёмной мебелью и фиолетовыми портьерами:

– Прошу к столу, ваша светлость, у меня кормят по-русски, такой уж обычай завела моя супруга.

«Так он женат, – удивился Курский. – Зачем же живёт один? Странно».

– Моя супруга и дочери остались в Москве, – как будто подслушав его мысли, объяснил Вольский. – Я всё время в разъездах, а супруге лучше быть рядом с нашими внуками. А я уж тут один как-нибудь обойдусь.

Обругав себя за то, что его мысли можно прочитать по лицу, Сергей прошёл к столу. На белой скатерти красовалась большая кулебяка, стояли тарелки с холодным мясом и заливной рыбой. Были тут и плошки с разносолами.

– Подавай! – крикнул Вольский, обращаясь куда-то в сторону двери, и объяснил гостю: – Сейчас лакей принесёт утку с кашей, и больше нам никто не помешает.

Вольский давно готовился к разговору с князем Сергеем. Мудрый дипломат прекрасно понимал, почему так успешно работает посольство в Лондоне. Понятно, что непревзойдённая графиня Ливен умудрилась обворожить всех, включая принца-регента, но для того, чтобы дипломатическая миссия работала как часы, этого мало. А из Лондона донесения приходили день в день, казённые суммы расходовались исключительно по делу, и за всем этим великолепным порядком стоял Курский. К тому же от князя Сергея стали поступать записки о развитии торговли и промышленности в Англии. Николай Александрович был удивлён точностью его суждений – логика у князя оказалась безупречной.

Вольский разлил по стопкам водку из расписного штофа с золотой пробкой, дождался, когда слуга, наполнив тарелки, ушёл, и предложил тост:

– Давайте выпьем за сегодняшние назначения. Я считаю, что они подчёркивают важность нового направления. Надеюсь, что мы общими силами сделаем его успешным!

Оба выпили, и Вольский, как бы подводя черту под праздничной стороной ужина, перешёл к делу:

– Ваша светлость, вам придётся начинать с нуля. До сих пор все дела в посольстве крутились вокруг салона нашей блистательной Дарьи Христофоровны и обмена официальными бумагами. У вас пока нет помощников. Придётся вам искать их на месте. Кого купите за деньги, кого по дружбе. Болтуны тоже очень полезны, им и платить не надо, те сами хотят, чтобы их слушали. Средства на эти цели уже приготовлены, что-то увезёте с собой, остальное получите через посольство.

– Да, не очень-то почтенное занятие, – признал Сергей, вдруг осознавший, чего от него ждут, – расспрашивать друзей, а потом выдавать их откровения в рапортах.

– Не нужно смотреть на это столь пессимистично, – посоветовал Вольский, – ваша служба слишком важна для Отечества. Вспомните историю графа Чернышёва, тот, конечно, еле ноги унёс из Парижа, но зато успел многое сделать: у нашего государя была подробнейшая информация о французской армии. А сколько жизней это спасло!

– Но у нас с Англией нет войны, и мы никого не спасаем.

– Вооружение – вещь тонкая и небыстрая. Нужно не только придумать новинку, но ещё и испытать её, поставить на производство, вывести в серию, а только потом армия и флот начнут получать пушки и корабли. А ведь можно и в тупик угодить: не заметить недостатка в новой конструкции, а тот вылезет на поле боя. То, чем будете заниматься вы, даст стране двойную выгоду. Российские производители вооружения будут проверять вражеские идеи очень придирчиво, и через сито их скептицизма пройдёт лишь то, что действительно ценно, а наши, проверяя, напитаются новыми идеями. Зачем всё время изобретать колесо?

– Вы, оказывается, философ, ваше высокопревосходительство, – засмеялся Курский. – Сдаюсь! Вы меня убедили.

– Вот и отлично! – обрадовался тайный советник. – Только зовите меня, пожалуйста, Николаем Александровичем. По чину – слишком официально, а ведь нам теперь придётся работать вместе.

– Благодарю. Но и вы тогда зовите меня по имени.

– Конечно, – пообещал Вольский и заговорил о деталях предстоящей работы.

Пока что опереться было не на кого, да и не на что, а требовалось объять необъятное, но, всмотревшись в умное и волевое лицо своего молодого подчинённого, Николай Александрович вдруг поверил, что они обязательно справятся. Такие глаза, как у Курского, – умные и проницательные – встречаются редко… даже очень редко.