Завещание бессмертного - Евгений Санин Страница 19

С раннего утра до захода солнца он носил кувшины, радуясь, когда они были пустыми, и, стискивая зубы, когда оттягивали руки.

Оказались свои маленькие прелести и в рабстве: когда в горсти гнилого чеснока случайно попадался свежий зубчик, когда по дороге к пруду он вдруг замечал блеснувшую в траве ягоду — уцелевшую случайно, потому что еще до его прибытия всю эту округу на коленях облазили вечно голодные рабыни и рабы.

И уж почти счастлив был Эвбулид, слыша сетования привратника, что еще один работник на полях умер от непосильного труда — пуховую подушку ему в Аид — и что всем им, домашним рабам, несказанно повезло: ведь скоро жатва, а за ней — вторая вспашка, которая, как известно, для лучшего выведения сорняков проводится в самый солнцепек. Тогда рабы — всем им по мягкой подушке — десятками и даже сотнями будут спускаться в Аид…

Так жил Эвбулид, страдая и тихо радуясь, изо дня в день выполняя ставшую для него привычной работу, и казалось, что так будет продолжаться всю его жизнь: ручей — кухня, кухня — ручей… обед на ходу и снова: пруд — поле, поле — пруд…

Беда пришла, по своему обыкновению, внезапно. Однажды к нему, возвращающемуся с ручья, подбежал привратник и закричал:

- Скорее, тебя вызывает управляющий!..

- Сейчас, — кивнул Эвбулид, — только воду донесу!

- Да ты что?! — опешил привратник, выбивая из рук Эвбулида кувшины. — Сам управляющий, сто медуз ему за шиворот!

Когда Эвбулид быстрыми шагами подходил к дому, навстречу выскочили два надсмотрщика.

- А ну, поторапливайся! Живей! Живей! — толкая в спину, они погнали его перед собой.

Эвбулид понял, что произошло что–то непоправимое.

И он не обманулся в своих предчувствиях. Сидевший за обеденным столиком в комнате, куда надсмотрщики втолкнули Эвбулида, управляющий поднял красные от постоянных попоек глаза и сощурил их на склонившегося в поклоне раба:

- Ага! Вот и он. Что это? — раздельно спросил он, доставая из гидрии за длинный хвост мышь и брезгливо бросая ее на стол.

Сидевшая рядом с Филагром молодая женщина с болезненным лицом — мать Публия — прижала ладонь ко рту. Публий с интересом поглядывал то на мокрую мышь, то на своего несостоявшегося грамматика.

- Ну? — побагровел Филагр. — Отвечай, со злым умыслом или случайно ты решил отравить сына нашего господина, его мать и меня — твоего управляющего?!

Понимая весь ужас своего положения, Эвбулид не в силах был отвести глаз от стола, уставленного жареным, вареным, тушеным мясом, запеченной рыбой, салатами, соусами, румяными пирожками.

Наконец, взгляд его остановился на злосчастной мыши, и он растерянно пробормотал:

- Не знаю… Может, она случайно попала в кувшин, когда я набирал воду.

- Я говорила ему, я предупреждала его: носи, миленький, воду из дальнего родника, там и вода слаще, и рабы в нем не купаются! Так нет же, этот ленивый Афиней решил носить из ближнего, а в нем столько грязи, столько грязи, вон — даже мыши попадаются!

Управляющий перехватил взгляд ключницы на раба и усмехнулся в бороду:

- Да, этот ручей так близко, что в него даже попадают домовые мыши!

Однако ему не хотелось портить отношения со сварливой старухой, отливавшей для него в минуты безденежья вино из хозяйских амфор, и он добавил:

- Повара, наливавшего воду в гидрию, и Афинея — к столбу. Всыпать каждому по двадцать пять ударов — и на неделю в эргастул!

- И потом — на поля? — уточнила ключница.

- Зачем? — покачал головой управляющий. — Уверен, что это послужит им неплохим уроком!

- Только сначала пусть сделают то, что предназначалось для нас! — воскликнул Публий.

- Что именно? — не понял Филагр.

- Пусть сожрут эту мышь!

- Ах, мой миленький! — восхитилась ключница. — Ты будешь большим человеком, когда вырастешь!

- Справедливое решение! — наклонил голову управляющий и приказал надсмотрщикам: — Сарда сюда!

Вбежавший повар пал на колени перед столом и застыл в глубоком поклоне, как бы заранее соглашаясь на любое наказание.

Эвбулид расширенными глазами смотрел, как Публий, взяв нож, разрезал мышь пополам и протянул одну из половинок повару.

Не поднимая головы, тот покорно принял ее, глотнул и зажал кулаком рот, удерживая рвоту.

- На, запей! — управляющий с брезгливой гримасой протянул рабу кубок вина.

Сард проворно схватил кубок и, обливаясь, сделал несколько мучительных, шумных глотков.

- А теперь ты! — подошел к Эвбулиду Публий, протягивая окровавленный кусок со слипшимися волосами.

- Нет! — отшатнулся Эвбулид.

- А я говорю, ешь!

- Нет!

- Ешь!

Половинка мыши прижалась к самым губам Эвбулида. Он оттолкнул руку юноши и закрыл лицо ладонями, решив: пусть лучше его убьют, чем он падет до такой степени.

- Оставь его, Публий! — вдруг услышал он голос управляющего, открыл глаза и увидел усмехающееся лицо Филагра. — Разве ты не видишь, что этот Афиней сыт? Поэтому я изменяю свое наказание по отношению к нему! Дать ему пятьдесят ударов у столба и посадить на три недели в эргастул на одну воду, если он, конечно, хорошо будет вести себя! Если выживет — на поля его, как раз поспеет к началу второй

вспашки!

- А водоносом, конечно же, прикажешь поставить снова Сира? — тут же осведомилась ключница.

- Ставь, кого хочешь, все равно они больше месяца у тебя не держатся! — махнул рукой управляющий и, осушив полный кубок вина, дал знак надсмотрщикам вывести из комнаты рабов.