Маркитант Его Величества - Виталий Гладкий Страница 18

Федерико машинально погладил узкий шрам, который уродовал его левую щёку. Алексашка в удивлении покачал головой. Да ежели завести на Руси гишпанские нравы и обычаи, то в Архангельске не останется ни одного не увечного мужика! Что ж в том зазорного — потискать девку? Они ить сами напрашиваются. Ты её в охапку ради шутки, а она тебя ножом по физиономии… Хорошенькое дельце!

Несмотря на юный возраст, Алексашка имел успех у девушек и считался видным женихом. Как не выступать козырем, если все знают, чей ты сын? А по богатству Демьян Онисимович пусть и не ходил в первых рядах купечества, — он не принадлежал к гостиной сотне ^[30] — но был близок к этому. Такому жениху, как Ильин-младший, любая семья будет рада. Да и лицом он пригож, и статью в отца пошёл, только Ильин-старший с годами стал кряжистым, а Алексашка был стройный, порывистый, весёлый, — как раз то, что девкам нравится.

— Хочешь, научу тебя настоящему ножевому бою? — вдруг спросил Ворон. — Бой на ножах — это высокое искусство. Поморы мастерски владеют ножом, нужно отдать им должное, но это всего лишь первая ступень в познании истинных возможностей короткого клинка.

Конечно же Алексашка согласился. И с той поры, как только выпадала свободная минутка, Ильин-младший мчался в кузницу гишпанца. Тут ещё нужно было угадать, когда Федка-Федерико не работает над срочным заказом. Но даже при срочной работе он уделял Алексашке минимум полчаса, чтобы тот закрепил приобретённые навыки.

А наука боя на ножах оказалась куда сложнее, нежели махать саблей в учебном поединке со стрельцом. Гишпанец не давал Алексашке никаких поблажек. Хищно пригнувшись, они мягко передвигались по кругу, нанося молниеносные удары или парируя их, то ускоряя, то замедляя темп боя. Со стороны их поединок напоминал испанский танец, который Федерико однажды продемонстрировал Алексашке на хорошем подпитии, когда тот угостил его романеей, виноградным вином высшего качества из отцовского винного подвала. Видимо, оно напомнило Ворону его далёкую родину, и гишпанец закружился в таком неистовом танце, что Алексашка подумал, уже не сходит ли его приятель с ума.

Особенностью ножевого боя с использованием навахи было применение рукояти и таких предметов, как кафтан или шапка. Большая длина рукояти и её изогнутая форма с металлическим шариком на конце позволяли наносить удары торцом, блокировать выпады противника. Кафтан наматывался на руку, что позволяло подставлять её под удары клинка без опасения получить рану, одёжкой наносились хлёсткие удары по лицу или вооружённой руке, а ещё можно было набросить кафтан на голову противника для его ослепления.

Никаких особых правил в поединке не существовало; всё было нацелено на победу любой ценой. Если в схватке сходились бойцы разного мастерства и опыта, то бой заканчивался довольно быстро. Опытный боец мог поиздеваться и унизить противника, нанеся ему быстрый горизонтальный рез по лбу или рассечь губу или нос; этот удар Федерико называл «испанским поцелуем».

Ворон преподал Алексашке несколько стилей гишпанского боя на ножах. Первым был баратеро, — деревенский стиль — который отличался прямолинейностью и мощными размашистыми движениями. Основное внимание в этом стиле уделялось быстрым и сильным ударам, уходам с линии атаки противника уклонами корпуса и сменой рук, держащих нож. Боец баратеро мог драться и безоружным. В таком случае он одну руку использовал для блокирования и захватов вооружённой руки противника, а второй наносил удары в голову.

Стиль хитано отличался быстрыми и короткими режущими ударами. В бою использовались разнообразные обманные движения, финты и уловки. Не зазорным считалось бросить в лицо противника горсть земли, песка или смеси табака с перцем, а то и плюнуть в него. Конечной целью поединка в хитано часто было не уничтожение противника, а выведение его из строя путём нанесения серьёзных, но не смертельных ран — подрезание бицепса, икроножной мышцы, сухожилий на ноге, повреждение плечевого сустава, нанесение ударов в пах и голень.

Когда Алексашка с грехом пополам освоил эти два стиля, Федерико начал обучать его севильяно. Этот стиль был наиболее сложным. Он объединял в себе элементы баратеро и хитано в сочетании с техникой нанесения ударов, блокирования и передвижения из хорошо знакомого юноше сабельного фехтования. Уход с линии атаки проводился одновременно с ответной контратакой колющим ударом, бой вёлся с активным маневрированием, чтобы выбрать удобный момент для мгновенного нападения, и при малейшей возможности следовал рубящий удар по вооружённой руке противника.

Понятное дело, Алексашка не был для гишпанца серьёзным соперником, хотя благодаря своей потрясающей гибкости и великолепной реакции он оказывал Ворону достойное сопротивление. Конечно, вместо настоящих навах они сражались деревянными копиями ножей, но Алексашка, приученный к осторожности во время боя благодаря фехтовальным урокам стрельца, не очень надеялся, что удар деревяшкой пройдёт бесследно и безбольно. И оказался прав — «укусы» деревянной навахи Федерико, пусть и редкие, оставляли синяки почище сабельных ударов.

Динь-дон, динь-дон… Дин-нь… дин-нь… Малый молоток выстукивал какую-то замысловатую мелодию, и сталь звучала как ямщицкие колокольчики. Алексашка забарабанил по дверному полотну — трам-м! трам-м! трум-м! трум-м! — и вошёл в кузницу. Дверь не была заперта, но Федерико наказал Алексашке, чтобы тот обязательно предупреждал о своём появлении условным стуком. Юноша не очень понимал, как это поможет кузнецу, если появятся его враги, тем более — вооружённые, и однажды тот продемонстрировал ему, что станет с теми, кто задумает покуситься на его жизнь.

Рядом с наковальней всегда лежали заготовки ножей. Оставалось только отшлифовать их, отполировать и поправить лезвия, чтобы они стали острыми, как бритва.

— Смотри, — коротко сказал Ворон.

Он стоял спиной к двери. А затем резко развернулся, и Алексашке показалось, что из его рук выпорхнула стайка синиц — заготовки ножей уже прошли первичную обработку и из чёрных стали голубовато-серыми. Юноша посмотрел на дверь, и от удивления у него отвисла нижняя челюсть — дверное полотно стало похожим на ежа! Клинки вошли в дерево так глубоко, что пришлось затратить немало усилий, дабы вытащить их из досок. Да уж, не позавидуешь злоумышленнику, которому вздумается застать врасплох кузнеца, занятого работой…

— Хорошо, что ты пришёл, — сказал Федерико. — Работу я закончил, осталось лишь закалить заготовки, но время терпит, сделаю это завтра…

С этими словами он повернулся в сторону изрядно закопчённой иконки Девы Марии, перекрестился на католический манер и достал из окованного жестью ларца, где хранил свои скудные сбережения, наваху.