Каллаген - Луис Ламур Страница 18

— Как вы полагаете, в каком месте они попытаются атаковать? — спросил он.

Каллаген взглянул на Дэлавера.

— Биттер-Спрингс?

— Думаю, Биттер-Спрингс. Платформа остановится, чтобы набрать воды. Там не очень хорошая вода, но все же вода, а лошади нуждаются в ней.

— Это далеко отсюда?

— Миль двадцать — двадцать пять.

Немного отдохнув, колонна повернула на север. Мохава — высокая пустыня. Она поднимается над уровнем моря от двух до пяти тысяч футов, за исключением пятисот пятидесяти квадратных миль, занятых долиной Смерти, что лежит ниже уровня моря на двести восемьдесят два фута.

Летом температура воздуха может превышать сто тридцать четыре градуса [1], а в ложбинах или на дне заливов и каньонов может подняться еще на пятьдесят.

Другое дело зима. Днем и ночью тут дует ветер, резкий, холодный, даже со снегопадами. Снег не задерживается надолго, но зима в Мохаве может стать жестоким наказанием.

Растительность разбросана по всей территории, и она довольно разнообразная. Наиболее часто здесь встречаются дерево джошуа, гризвуд и всевозможные разновидности кактусов. Все виды жизни выработали свой собственный способ выживания, и некоторые из них просто чрезвычайно любопытны. Гризвуд выделяет яд и тем самым поражает корни любого другого растения, если оно осмеливается посягнуть на его территорию. Взглянув на пустыню сверху в тех местах, где растет гризвуд, поймешь, что она будет походить на сад, поскольку между отдельными деревьями остается пространство правильной формы.

В ледниковый период пустыня Мохава была землей частых дождей, и здесь протекало много рек. В древних отложениях находили кости гигантского наземного ленивца, мамонта, трехпалой лошади и верблюда. Даже тогда по пустыне бродили люди, люди каменного века, не знавшие лука и стрел, которые охотились с дубинками, копьями и гарпунами.

В целом пустыня представляет собой ровную, горизонтальную поверхность, разорванную небольшими кряжами голых зубчатых скал или случайными обнажениями пород. Повсюду видны следы вулканических извержений. В одном месте сосредоточены десятка два шлаковых конусов и обширные потоки лавы — серьезное препятствие, где не пригоден ни один способ передвижения, разве что пеший. Мохавам знакомы все эти места, и они преодолевают их быстро и легко.

То и дело попадаются солончаки, пересохшие озера. Дно каждого из них покрыто белой коркой из соли и щелочи; мертвые озера мерцают под солнцем, а после дождя нередко наполняются водой. Тепловые волны искажают очертания предметов, поэтому здесь часты миражи, в особенности над этими озерами.

И световые лучи становятся иногда причиной таинственных искажений в атмосфере. Они действуют по принципу линз в телескопе, отчего далекие горы оказываются совсем рядом, а расположенные на расстоянии бассейны превращаются в восхитительные оазисы; но стоит к ним подойти ближе, как они исчезают. Миражи возникают и из-за изменений плотности воздуха.

Всю дорогу мысли Каллагена были заняты пустыней. Жара заставила его склонить голову. По лицу струился пот, он жег глаза и оставлял солоноватый привкус на губах. Лошади тащились вперед, раскачивая головами: их энергия тоже угасла от жары и бесконечного пути.

Где-то впереди плясали таинственные вихри из пыли над солончаками, поверхность их сверкала так ослепительно, что горячий воздух, уступая место более холодному, быстро поднимался вверх, всасывая пыль и образуя эти кружащиеся вихри, исполняющие свой вечный танец по всей пустыне. Некоторые из них были маленькие, напоминающие фонтанчики, другие устремлялись в раскаленный воздух на несколько метров от земли.

Каллаген заставлял себя быть осторожным. Жара и длинный путь туманили его рассудок; солдаты едва держались в седлах. Где-то впереди были индейцы. Теперь их могло быть и двадцать, и сорок, и шестьдесят, а может быть, и больше, хотя они редко собирались большими группами из-за трудностей добывания еды и воды.

Пустыня стала уже своего рода историей для Каллагена. Он объездил Сахару, когда воевал против туарегов, в Афганистане служил с Достом Мохаммедом. Он испытал на себе ее жестокую жару и ветры, а они закалили его и подготовили к сражениям. Люди в пустыне всегда бойцы, потому что им приходится бороться за выживание.

Американские индейцы всегда были мужественными борцами, но теперь они столкнулись с другим врагом: сильным, ищущим первопроходцем, лучше вооруженным, получающим лучшее питание и не желающим сдаваться или отступать. Индейцы могли уничтожить их, но те продолжали приходить и приходить в пустыню.

Пионер пришел не для того, чтобы совершать налеты: его цель — остаться тут. И он селился вдоль реки, строил дома, возделывал землю. Он обосновался у водных источников, и Для индейцев это явилось чем-то новым, чего они не понимали и не могли принять. Белых людей было убито куда больше, нежели индейцев, но они по-прежнему продолжали приходить.

Индейский способ сражения состоял в том, чтобы собраться вместе, внезапно напасть, ограбить и исчезнуть, вернуться к своему народу со своими потерями или ранеными. Индейских битв было много, но войн — совсем мало.

Отряд очутился у затененного местечка. Спраг поднял руку, и колонна остановилась, с облегчением располагаясь в тонкой линии тени вдоль стены, образованной лавой, что находилась справа от них.

Дэлавер оставил свою лошадь и вскарабкался вверх по стене. Он внимательно огляделся вокруг. И куда бы ни смотрел, везде было пусто и тихо, но Дэлавер не доверял этой тишине. Он никогда не доверял обманчивым внешним приметам — поэтому, может быть, и оставался живым.

Каллаген расположился рядом со Спрагом, когда вернулся Дэлавер.

— Я ничего не увидел, но они не могли уйти далеко. Мы должны быть очень осторожны.

Спраг прополоскал рот водой, на мгновение задержал ее, потом глотнул. Ему ужасно хотелось еще попить, но он подавил в себе это желание и завинтил флягу, уселся на груду застывшей лавы и удивился, ощутив ее прохладу.

— Насколько далеко, как вы думаете? — спросил он у Каллагена.

Тот пожал плечами.

— Мы хорошо продвигаемся. Возможно, они в пяти или семи милях.

Мужчины растянулись на прохладном песке. Четверо стояли в карауле, Спраг был умен: его люди дежурили только по полчаса, потом их сменяли четверо других.

После привала все пойдут пешком. Лошади им могут понадобиться спустя какое-то время.

Спраг закрыл глаза, чувствуя, как опустились тяжелые веки. Что за страна для службы! Почему бы ему было не приземлиться в одном из «тепленьких местечек» Виргинии или Мэриленда? Хотя он и задавал себе этот вопрос, он знал, что не хочет этого. Ему больше по душе линия фронта. Он любил игру, жаждал боевых действий.

Ему казалось, он знает, что чувствуют мохавы. Вряд ли кто-нибудь из них думает, что сражается за свою землю. Они воюют ради славы, ради добычи, в этом их сущность. Ну что же, их цели весьма схожи. Много лет назад, когда в историю была вовлечена девушка, он всеми силами искал способ, чтобы стать военным, но так и не нашел его, а сейчас он рад тому, что случилось.