Бизерта - Юрий Шестера Страница 18

Ксения же задумчиво произнесла:

— Как, оказывается, трудно быть командиром корабля… После твоих слов, мама, я еще больше стала уважать нашего папу. Но уже с другой стороны — как командира корабля, — уточнила она. — А ведь он никогда не говорил мне об этом.

— Об этом он, по-моему, должен был непременно поделиться только с Павликом как с будущим флотским офицером, — благоразумно рассудила Ольга Павловна. — А тебе, девочке, знать все тайны флотской жизни совсем не обязательно.

— Но ведь тебе-то он рассказал об этом! — с ревностными нотками в голосе воскликнула Ксения.

— Просто я была свидетелем вспышки его гнева, — примирительным тоном произнесла та, — причем гнева праведного. Ведь папа же спас нас если и не от смерти, то от того, чтобы мы с ним остались калеками на всю жизнь. И, между прочим, тогда бы могло не быть и тебя с Павликом, — улыбнулась Ольга Павловна.

— Как бы это нас не могло бы быть, когда у нас есть папа?! — снисходительно посмотрела та на мать. — Ведь папа же не только наш отец с Павликом, но и твой муж, — безапелляционно заявила она.

Ольга Павловна невольно улыбнулась святой наивности дочери и продолжила:

— А извозчик, без сомнения, заслужил разноса со стороны папы. Ведь когда наша бричка, казалось бы ни с того ни с сего понеслась под крутой уклон, то я, признаюсь, испытала жуткое чувство непреодолимого страха, я бы даже сказала — ужаса. И когда папа неожиданно вскочил со своего места рядом со мной, метнувшись к кучеру, мне показалось, что это все, что это конец… — уже дрожащим голосом произнесла Ольга Павловна.

Ксения, захваченная рассказом матери и сопереживая ее страхам, порывисто обняла мать, а затем воскликнула:

— Но ты же женщина, мама! А вот нашему папе неведомо чувство страха!

— Это не совсем так, Ксюша, — мягко возразила Ольга Павловна, в то время как Ксения с удивлением, смешанным с сомнением, посмотрела на нее. — У каждого человека присутствует инстинкт самосохранения, который просыпается в случае опасности и может даже парализовать его волю к сопротивлению. Однако он проявляется у разных людей по-разному. Это только в книгах существуют бесстрашные герои, которым во всех случаях море по колено…

— Ты уверена в этом, мама? — с сомнением спросила та.

— Конечно. Ведь нам в медицинском училище преподавали основы психологии. А вот когда человек отвечает не только за свою жизнь, но и за жизнь других людей, то ему уже не до страхов. Потому-то команды кораблей так беззаветно и преданы своим командирам. Они ведь для них как Бог, от которого целиком и полностью зависят их жизни. И это на самом деле так, поверь мне. Ведь сам папа говорил мне об этом.

— Так я же ведь как раз и имела это в виду, мама! — торжествующе воскликнула Ксения.

Ольга Павловна улыбнулась горячности дочери, для которой отец был безоговорочным авторитетом.

— Так, да не совсем так, Ксюша. Ведь папа сам рассказывал мне о том, как он однажды испытал чувство жуткого страха. — Ксения, напряженно слушавшая мать, опять недоверчиво посмотрела на нее. — Это было еще на Балтике, когда в Рижском заливе он на своем эскадренном миноносце сопровождал линейный корабль «Слава», шедший из Моонзундского архипелага*. Погода была пасмурной, когда из мглы неожиданно появились идущие полным ходом германские эскадренные миноносцы, нагоняя линкор. Что делать? Ведь его эсминец в гордом одиночестве следовал за ним, и германцы, настигнув того, могли торпедной атакой уничтожить или серьезно повредить этот мощный корабль. И вот тогда-то он и испытал чувство страха. — Ксения, как это делала мать, в волнении прижала кулачки к груди. — Но страха не за свою жизнь, нет, а за безопасность линкора. И тогда папа, приказав открыть огонь из всех орудий по вражеским кораблям, решительно повернул свой корабль наперерез курсу германских миноносцев, решив тем самым пожертвовать им, а возможно, и своей жизнью, и жизнями моряков своей команды ради спасения гораздо более мощного линейного корабля. Ведь, как говорил мне еще до этого папа, именно линкор «Слава» был основой обороны Моонзундского архипелага, который стремились захватить германцы.

Ольга Павловна подошла к столу и, налив из графина в стакан воды, сделала несколько глотков, вновь переживая уже давно пережитое. Затем, несколько успокоившись, продолжила:

— Однако на линкоре тоже не дремали — папа заметил, как стала разворачиваться в сторону вражеских миноносцев его кормовая башня главного калибра. И когда из ее стволов со страшным грохотом сверкнуло пламя, а затем за германскими миноносцами взметнулись ввысь два огромных столба воды, на папином миноносце прогремело торжествующее многоголосое «ура!». Ибо, как опять же говорил папа, только воины могут знать, что значит чувство товарищеской поддержки в бою.

Ксения, захваченная эмоциональным рассказом матери, не менее восторженно захлопала в ладоши, а на ее глазах выступили слезы радости. Однако она все-таки неуверенно спросила у матери:

— А почему, мама, два столба воды? Ведь у линкоров, как, к примеру, у «Генерала Алексеева», на котором сейчас находится Павлик, у каждой башни главного калибра по три орудия.

Та изумленно посмотрела дочь, а затем, наконец, сообразив, в чем дело, пояснила:

— Это, Ксюша, на новых линейных кораблях, построенных уже после Русско-японской войны. А вот на старых броненосцах, к которым относилась и «Слава», было по два орудия в каждой башне главного калибра, — пояснила она. — Да что там далеко ходить? Ты только внимательно посмотри на броненосец «Георгий Победоносец», когда он придет в Бизерту, и посчитай количество орудий в двух его башнях главного калибра. Он ведь однотипен со «Славой».

— Я обязательно это сделаю, мама, будь уверена! — опять же безапелляционно заверила та.

— А я ничуть и не сомневаюсь в этом, Ксюша, — с улыбкой кивнула головой Ольга Павловна и продолжила: — Конечно, противостоять огневой мощи линейного корабля эскадренные миноносцы не могли, а внезапность торпедной атаки была ими упущена. И германские миноносцы, круто развернувшись, ушли восвояси.

Ксения в порыве радости обняла мать.

— Какой же отважный и решительный у нас папа!

— Вот за это, Ксюша, он и был награжден орденом Георгия четвертой степени!

— Этим белым эмалевым крестом на его шее с изображением всадника, поражающего копьем змея?

Ольга Павловна утвердительно кивнула головой.

Ксения задумалась, а затем как-то смущенно, чем очень удивила ее, спросила:

— А как ты познакомилась с папой? — И тут же поспешно уточнила: — Если это, конечно, не тайна…

«Растет дочь, — сделала очередное открытие Ольга Павловна, — и простой отговоркой тут уже не отделаться. А ее ведь, как я понимаю, интересует не столько сам факт нашей встречи со Степой, сколько мое эмоциональное состояние при этом. Ну что же, — вздохнула она, — придется быть откровенной…» И, видя ждущий взгляд дочери, рассказала: