Восточная миссия - Сергей Бортников Страница 18

– Из книг, братец… Генерал Драгомиров – он, того, вышина – военный теоретик.

– Михайло Иванович… Вроде наш – русский, православный, – решил блеснуть знаниями и Семен Зырянов. – А сына своего Абрамом назвал – мы с ним под Львовом встречались. Какой же они веры? Какой национальности, так сказать?

– А бог их знает, братец. Впрочем, нам с тобой до их происхождения дела нет… Вот командир нашей дивизии – граф Келлер – вообще немец. А большего русака, чем он, на свете не найти!

49

22 апреля в Галицию прибыл сам батюшка-государь. Уже следующего дня бегло осмотрел Львов и на автомобиле отправился в Перемышль. Посетил церковь и поехал в дом, где жил комендант крепости Кусманек. Там были приготовлены комнаты для Его Императорского Величества. Немного отдохнув и переодевшись, царь отобедал с начальствующими лицами в бывшем гарнизонном австрийском офицерском собрании и спокойно отправился опочивать.

Утром, 24-го числа, Николай II выехал осматривать разбитые форты. За ним тянулась целая вереница автомобилей. Огромные глыбы разбитого камня и железобетона, сотни стволов громадных крепостных австрийских орудий, снятых с мест и уложенных, как покойники, рядами на земле, произвели на него неизгладимое впечатление. Неужели все эти, казалось бы, неодолимые препятствия, были сокрушены и взяты его войсками?

Государь внимательно выслушал доклады, по ходу вставляя едкие замечания, которые ясно показывали, что он хорошо знаком с подробностями подвигов и промахов командиров всех рангов. Это явно не понравилось некоторым высшим чинам Генштаба. Штабы вообще не любят делить славу с непосредственными участниками боев. Вот если неудача, то, конечно же, виноваты войска и их начальники. Ну а победа, успех – прежде всего заслуга выдающихся мыслителей – стратегов и тактиков. Так всегда было, есть и будет. И российская Ставка не стала исключением. Ее руководители никогда не разделяли восторга по поводу непосредственного общения Николая II с войсками и старалась этого не допускать. Мало ли, какую правду может высказать боевой офицер государю в ответ на его прямой вопрос?

После доклада толпа из более чем сотни человек, сопровождавших императора в поездке, согласно планам организаторов, должна была забраться на центральный холм, чтобы оттуда лицезреть окружающую местность. При этом все старались держаться как можно ближе к государю, делая вид, что ловят каждое его слово.

Каждый из них словно хотел продемонстрировать, что и он участвовал в этом славном, отмеченном русскою победою, сражении. Многие брали на память с холма камни, рвали траву и цветы. Командир конвоя Граббе собрал целый букет и вечером стал просить Николая Александровича переслать цветы императрице. Подхалимов в свите Его Величества всегда было не счесть…

Закончив осмотр фортов, государь позавтракал и на автомобиле вернулся во Львов. Простой люд, неизвестно откуда пронюхавший о его приезде, высыпал на дорогу и поклонами приветствовал сановного гостя.

Перед обедом во дворец приехали великие княжны Ксения и Ольга Александровны и, откушав вместе с братом, в его сопровождении отправились на железнодорожный вокзал.

Казалось, весь Львов вышел на улицы провожать их. Так радушно и тепло в Галиции доселе встречали только Франца-Иосифа…

50

Самому государю в Галиции понравилось. Только почему-то он вспоминал то путешествие не как император, вдохновитель всех побед русского оружия, а как рядовой обыватель, совершивший нечто маловажное и необязательное. Так, прогулялся маленько, поиграл в домино, попил чайку, хорошо закусил, почитал бумаги, до которых в Санкт-Петербурге руки Его Императорского Величества, видимо, не доходили…

В дневнике, заполняемом Николаем II с упорством и тщательностью, достойными лучшего применения, в те дни появились такие строки:

«9-го апреля. Четверг.

Знаменательный для меня день приезда в Галицию! В 10 часов прибыл на станцию Броды. Сейчас же пошел в вагон Николаши [25], где выслушал доклад штаба и затем полковника Мосягина, описавшего наступление нашей 3-й армии от границы до Львова. Кончил бумаги и письмо Аликс [26]. В вагонах делалось жарко. Завтракали в 12 часов и затем выехал в моторе с Николашей и Янушкевичем. Чем дальше, тем местность становилась красивее. Вид селений и жителей сильно напоминал Малороссию. Только пыль была несносная. Останавливался несколько раз на месте сражений в августе месяце; видел поблизости дороги братские могилы наших скромных героев. Солнце пекло как летом.

В 4 ½ на спуске с горы был встречен Бобринским и затем въехал в город Львов. По улицам стояло много войск шпалерами [27]и народа. У огромного манежа, обращенного в церковь, стоял почетный караул от 23-го маршевого батальона. После молебствия, отслуженного архиепископом Евлогием, посетил лазарет Ольги, где видел и Ксению [28]. Около 6 ½ прибыл во дворец наместника; почетный караул сотня лейб-казаков. Город производит очень хорошее впечатление, напоминает в небольшом виде Варшаву, но с русским населением на улицах. Вышел на балкон к крестьянам, пришедшим из окрестностей. После обеда назначил Бобринского генерал-адъютантом.

10-го апреля. Пятница.

Спал отлично и в 8 ½ пил чай. Через час поехал на станцию, где был оперативный доклад. В 10 часов отправился с Николашей и другими по железной дороге в Самборг [29]. Приехал туда около часа и был встречен Брусиловым и моей чудной ротой 16-го Стрелкового Императора Александра III полка – под командой ее фельдфебеля. Проехал в штаб-квартиру Брусилова, где назначил его генерал-адъютантом. Он нас накормил завтраком, после чего вернулись в поезд и продолжали путь на юг. Первая гряда Карпат была хорошо видна. Погода стояла дивная. Около 4 часов прибыл в Хыров, где был собран весь 3-й Кавказский корпус генерала Ирманова. Обошел все части пешком и затем объехал их в моторе и благодарил за боевую службу. Вид полков великолепный. Так был счастлив видеть своих ширванцев [30]. Вернулся в поезд и продолжал путь на Перемышль, куда приехал в 7 часов. По улицам стояли шпалерами запасные батальоны и дружины. Заехал в церковь, устроенную в железнодорожном сарае, и затем в дом, приготовленный для Николаши и меня. В 8 часов поехали к обеду в гарнизонное собрание, где было собрано разное вооружение, найденное в австрийских складах. Вечер был теплый, как летом, и с луной.

Итак, я попал в Перемышль, по милости Божией, через месяц и два дня после его падения. Масса сильных впечатлений.