Вам - задание - Николай Чергинец Страница 18

В блиндаже наступило молчание. Каждый еще раз обдумывал план. Купрейчику он понравился. Только одно его беспокоило, но он выжидал, пока заговорит командир полка или начальник штаба.

Васильев выпрямился и, словно размышляя вслух, сказал:

— План, конечно, дерзкий и смелый...

— И реальный, — добавил начальник штаба.

Купрейчик понял, что теперь и ему можно сказать:

— Я только считаю, что пойти туда должен я, а капитан Мухин пусть останется здесь. — И, увидев, что присутствующие готовятся возразить, торопливо добавил: — Согласитесь, товарищи, зачем нам полк оставлять, если вдруг что случится с группой, без командира взвода разведки и помощника начальника штаба по разведке. Люди во взводе у меня опытные, да и отберем для этой операции самых подходящих. — И, посмотрев прямо в глаза командиру полка, твердо сказал: — Я уверен, товарищ майор, что задание выполним.

Мухин на мгновение растерялся от такой дерзости человека, которого он всего только два дня, и того меньше, обучал. Только он хотел возразить, как Купрейчик сам обратился к нему:

— Вы, товарищ капитан, не обижайтесь на меня, но я исхожу из интересов всего полка. За науку — большое спасибо, за эти два дня вы многому меня научили и не беспокойтесь за меня. Я же на фронте не новичок.

Командир полка взглянул на Самойлова:

— Конечно, резон в его словах есть. Как ты считаешь, Леонтий Михайлович?

— Если он так уверен, то думаю, что рисковать сразу двумя ими нельзя и надо согласиться с лейтенантом.

Мухин молчал. Васильев улыбнулся:

— Ты что, Кузьма Андреевич, обиделся на молодого? Не обижайся, если подумать, то он прав. Ты только проследи, чтобы группу переодели в немецкую одежду, все-таки в тыл идут, да и лейтенанту помоги установить контакт с саперами. А ты, Леонтий Михайлович, организуй сегодня ночью «огонек» и «прополку» минного поля. Завтра ночью повтори «концерт» и организуй встречу разведки.

Было ясно, что решение принято и возражать было бесполезно.

Мухин и Купрейчик вышли из блиндажа и некоторое время шли молча. Первым не выдержал Купрейчик, он извиняющимся тоном заговорил:

— Не обижайтесь на меня, Кузьма Андреевич.

— Да не обижаюсь я. Меня только волнует одно: как ты там будешь без меня. Ну, да ладно, — решительно, словно отрубил, махнул он рукой, — решение принято, план утвержден, давай теперь думать, как его лучше выполнить. Пошли к твоим орлам. Только отбирать людей буду я. Они давно без дела сидят и рваться будут все, но ты меня поддерживай.

Когда они вошли в блиндаж, Купрейчик чуть не ахнул: все разведчики сидели и тщательно чистили оружие. «Знают, черти, что не зря командир полка вызвал», — подумал он.

Мухин сразу же перешел к делу. Он стал на середине блиндажа и спокойным, будничным голосом заговорил:

— Часть людей взвода завтра пойдет в тыл. Я назову тех, кто должен получить немецкое обмундирование и подогнать его.

Купрейчик подумал: «Хорошо, что автоматы у них немецкие, не надо оружие искать». Он подошел к кровати и взял список личного состава, который вчера ему вручил старшина.

Мухин помолчал немного, раздумывая, кого назвать, и заговорил:

— Вместе с лейтенантом Купрейчиком пойдут: Чижик, Громов, Зайцев, Головин, Щука, Тимоховец, Малина, Чернецкий, Зыбин и, конечно, Луговец. Не забыл, сержант, как по-немецки «руки вверх!»?

— Найн, герр гауптман, — «хенде хох!».

Луговец был высокого роста, мощного телосложения. Наверно, поэтому вчерашний противник Купрейчика — Степаныч, фамилия которого, как только что узнал лейтенант, — Зайцев, пошутил:

— А ты, Женя, не забыл, как будет по-русски «тащить на гору груз в виде визжащего фашиста»?

Все засмеялись. Мухин пояснил Купрейчику:

— Ты, Алексей Васильевич, тоже имей в виду, что если понадобиться, то Луговец на себе запросто языка любого веса дотащит.

— А если паршивеньких, то и двух ему можно загрузить, — весело заявил Громов.

Купрейчик понимал, что этим весельем люди хотят скрыть беспокойное волнение перед сложной операцией, и охотно стал поддерживать любую шутку. Перед лейтенантом остановился старшина Гончар:

— Товарищ лейтенант, сложите сюда документы, награды, фотографии, письма, если они, конечно, есть. Я все это буду хранить до вашего возвращения.

Купрейчик уже знал, что разведчики, уходя на операцию, с собой документов, наград, личных писем, фотографий не берут. Он взял протянутый ему кисет, подумал: «Смотри-ка, у каждого ордена и медали есть, а у меня что?» Он повернулся лицом к своей постели, вложил в кисет документы и с огорчением подумал: «Хоть бы фотография Надюши была».

Мухин выждал, пока соберет старшина обратно мешочки, и продолжил:

— В группу захвата вместе с лейтенантом войдут: Луговец, Малина, Чижик и Тимоховец. Группа обеспечения — сержант Щука, с ним еще четверо: Головин, Зайцев, Громов и Зыбин. Задача на сегодня: подготовить обмундирование, автоматы обмотать бинтом или белым материалом. Ну а мы, — он повернулся к лейтенанту, — пойдем налаживать контакты с саперами, а потом еще раз побываем на НП у артиллеристов.

Когда вышли из блиндажа, Мухин облегченно сказал:

— Ух ты, пронесло! Я боялся, что сейчас нас с тобой за грудки будут брать, но, слава богу, обошлось. Наверное, твое присутствие остановило. Сидят уже почти неделю без дела.

В подготовке к операции оба дня прошли незаметно. Вечером группа была в расположении взвода Орешко. Красноармейцы сразу же обступили знакомых «фрицев», но шуток над формой разведчиков не было. Все относились к ним с уважением, понимая, на какой риск идут люди. В офицерской форме был только Луговец. Это на случай, если разведчики неожиданно столкнуться нос к носу с немцами. Луговец несколькими фразами сможет задержать врагов и не дать им первыми применить оружие.

В полной темноте подошли трое саперов, они были одеты в белые маскхалаты, в руках — длинные ножницы. Мухин проверил, хорошо ли замаскированы автоматы, не торчит ли из-под белых маскхалатов форма, подошел к Купрейчику и протянул ракетницу:

— Если обнаружат, дай знать, мы постараемся при крыть вас огнем.

Он помолчал немного, а затем тихо произнес:

— Терзаться буду, ожидая вас, уж лучше бы я пошел. Ну да ладно, говорить об этом поздно. Давай, командир, трогай!

Купрейчик пожал капитану руку и подошел к сидящим на дне траншеи разведчикам:

— Головин и Тимоховец вместе с саперами впереди, за ними — я, остальные — за мной. Пошли.

Они вылезли на бруствер и, пригибаясь, пошли в сторону вражеских позиций. Еще днем Купрейчик, инструктируя разведчиков, предупредил, что от своих окопов они будут идти только пятьдесят метров, а дальше — ползком. Купрейчик считал шаги: «Сорок семь, сорок восемь, сорок девять, пятьдесят. Пора», — и он лег на снег. Оглянулся и увидел, что все остальные сделали то же самое. «А где же Головин и Тимоховец с саперами? — Он пошарил по снегу руками и понял, что в этом месте тоже начали ползти. — Ишь ты, тоже считали шаги», — подумал он удовлетворенно и пополз.