Возвращение троянцев - Ирина Измайлова Страница 17

Рёв Каррика ещё сотрясал воздух, когда от рядов египетского войска отделилась боевая колесница и во всю мощь лошадиной пары рванулась вперёд. За несколько мгновений она домчалась до места поединка. Как раз в тот миг, когда тело Каррика, конвульсивно содрогнувшись, застыло на песке, повозка круто развернулась и встала, загородив победителя от тёмной массы выстроившихся на расстоянии двух стадиев лестригонов.

— Скорее, Ахилл! — крикнула Пентесилея, натягивая вожжи. — Быстро в колесницу, пока они не опомнились!

Для героя её появление не было неожиданным — все они обо всём условились заранее. Гектор не сомневался: в случае победы его брата над Карриком, лестригоны тут же нападут и, конечно, первым попытаются убить троянского богатыря. Ахилл видел, что амазонка успела как раз вовремя: оцепенение, овладевшее толпой лестригонов при виде неожиданной гибели их воина, казалось бы, уже победившего, прошло почти сразу. Ударили барабаны, громовой голос, в котором легко было узнать голос Антифота, отдал какое-то короткое приказание. Тёмные ряды разом пришли в движение, не беспорядочное, а строго направленное: распрямив полукруг в идеально прямую линию, лестригоны двинулись вперёд.

Ликующий крик, взметнувшийся над строем египтян, тотчас умолк, в свою очередь, раздались команды военачальников.

Ахилл левой рукой подхватил с земли свои доспехи, кинул в повозку, потянулся к шлему, но шлем уже подцепила на кончик копья Пентесилея.

— Скорее! — повторила она.

Колесница, вновь развернувшись, сорвалась с места и помчалась прочь, за долю мгновения до того, как несколько копий, пущенных лестригонами, вонзились в песок там, где она только что стояла. Одно из них задело и оцарапало задний борт.

— Далеко кидают, — сквозь зубы произнесла амазонка. — Что с правой рукой, Ахилл?

— Ключица сломана, — ответил герой, силясь побороть накатывающую волной дурноту. — Но могло быть хуже...

Они домчались до египетской линии обороны, которая в это время тоже ожила и тоже перестраивалась с не меньшей быстротой, чем это сделали лестригоны: стоявшие впереди колесницы разворачивались таким образом, чтобы борта повозок и кони преградили дорогу врагам. Лошадей предстояло принести в жертву, но иного выхода не оставалось. Сидевшие в колесницах лучники взяли на прицел первую линию нападавших. Те двигались не бегом, но каким-то особым, очень стремительным шагом, с выставленными вперёд копьями и булавами в левой руке.

— Что с ним? — крикнул Гектор Пентесилее, увидав бледное, с окровавленным ртом лицо брата.

— Ничего страшного! — вместо жены ответил Ахилл и здоровой рукой вырвал из земли своё копьё. — Правая не работает, но драться можно и левой.

— Быстро за костры! — приказал амазонке Гектор, словно не обратив внимания на слова брата. — Помнишь, где можно проехать?

— Между красными кувшинами, — отозвалась женщина. — Я сейчас вернусь, Гектор.

— И я вернусь! — сказал Ахилл, хотя его уже не слышали.

Колесница пронеслась между расступившимися воинами — лучниками, затем шерданами, которые громкими криками и звоном щитов приветствовали победителя Каррика. Они знали, что сейчас начнётся бой, но всё равно не сдерживали ликования: многие, стоя позади колесниц, не видели поединка, им рассказали об увиденном колесничие и лучники. Шерданы торжествовали — легенда о непобедимости лестригонов была ниспровергнута!

В стелющемся по земле дыме множества маленьких костров трудно было различить глиняные сосуды, в которых эти костерки горели, однако два красных кувшина с белым узором выделялись отчётливо: они почти не дымили, и пламя над ними казалось зеленоватым, потому что в горящие щепы и ветки добавили медной стружки. Между кувшинами оставалось расстояние всего в четыре локтя, как раз чуть шире колесницы, но Пентесилея точно направила повозку в этот промежуток.

Повозка подлетела к шатрам, возле которых уже ждали несколько лекарей, старательно разложивших на чистых холстах лекарства и инструменты. Здесь же был привязан конь Пентесилеи, осёдланный, взнузданный, с привешенными к седлу луком и колчаном (секира амазонки висела, как обычно, у пояса, с нею она не расставалась).

— Битва начинается! — воскликнула молодая женщина, выпрыгнув из колесницы и обнимая мужа, который, не показывая слабости, соскочил на землю следом за нею. — Я поеду туда, Ахилл, а тебе нужна помощь.

— Нужна, — согласился герой. — Мне нужен пластырь на рану и кто-нибудь, кто помог бы надеть шлем и нагрудник. С поясом я сам справлюсь. Но ты поезжай, Пентесилея, поезжай! Я не задержусь.

— Ты уверен, что это разумно? — впервые за всё утро её глаза, только что полные лишь ярости и нетерпения, выразили что-то, похожее на страх. — Ты уверен?

— Я уверен, что неразумно меня об этом спрашивать, — сказал он, но не резко, а ласково, и поцеловал её. — Скорей, жена, скорей! Пока я не подоспею, дерись за меня!