Рерик - сокол русов - Виталий Гладкий Страница 17

Из головы у Сокола не выходило обещание Будивоя отковать ему меч. Он не знал – верить ему обещанию кузнеца, или тот дал его под влиянием победы над бойниками. Зайти в кузницу мальчик не решался – Будивой не любил посторонних, особенно мальчишек, которые совали свои длинные носы куда не следует. А как долго будет продолжаться процесс ковки меча, он не знал.

– Эй, Сокол, тебя зовут! – вдруг раздался едва не над ухом звонкий мальчишеский голос.

Сокол резко обернулся и увидел сына кнеза, которого звали Яролад. Его имя было несколько необычным для полян; Доброгаст назвал первенца в честь своего побратима-руса. Яролад почему-то всегда относился к Соколу с ревностью, а в связи с последними событиями и вовсе начал тайно ненавидеть.

До сражения с бойниками именно Яролад верховодил отроками; его власть признавали и более старшие мальчики. Но все изменилось в одночасье, и сын кнеза вдруг оказался на вторых ролях. От этого он гневился, постоянно задирал Сокола, но тот не велся на провокации, понимая, что стычка с Яроладом до добра не доведет. Доброгаст тщательно оберегал не только свой авторитет среди членов рода, но и старался, чтобы сын унаследовал от него все качества, необходимые вождю.

Яролад получил меч уже в двенадцать лет – когда волхвы совершали над ним обряд посвящения. Чтобы обучить сына владеть белым оружием, Радогаст нанял одного из лучших мечников-русов. И нужно сказать, Яролад преуспел в этом нелегком деле. Мальчики поселения упражнялись на деревянных мечах и палках, зарабатывая синяки и ссадины, а сын кнеза бился настоящим оружием и часто с горделивым видом показывал царапины, которые время от времени наносил его учитель-рус, тем самым подчеркивая, что он уже почти взрослый воин и стоит на голову выше своих сверстников. Конечно, царапины были случайными, но от этого их ценность не становилась меньшей.

– Кто? – осторожно спросил Сокол, не спуская настороженных глаз с Яролада.

Не исключено, что сын кнеза в очередной раз придумал какой-нибудь злой розыгрыш, чтобы унизить Сокола.

– Кузнец, Будивой.

– Не врешь?

– Чего ради? – удивился Яролад. – Ты же сам знаешь, что с Будивоем шутки плохи. Не посмотрит, что я сын кнеза…

Сокол согласно кивнул – все верно. Будивой был суров со всеми. Он мог отстегать вицей ^[36] даже Яролада. И ничего ему за это не было бы. Будивоя все побаивались из-за его ремесла, от которого попахивало колдовством.

Рождение звонкого металла из бурых камней было сродни чуду. К тому же вещи, выходившие из-под молота кузнеца, были просто превосходными. Терять такого выдающегося мастера Доброгаст не рискнет, ведь обиженный Будивой может запросто уйти в другой род. Вольного человека не остановишь. Тем более, что он не привязан к поселению кровными узами.

Быстро подхватившись на ноги, Сокол помчался сломя голову в кузнечную мастерскую. Внутри нее приятно пахло горьковатым древесным дымом и металлической окалиной, а жаркое пламя горна завораживало. Будивой что-то ковал, и в полутьме кузницы его угрюмое лицо, освещенное красными языками пламени, казалось ликом демонического божества.

Сокол остановился на пороге мастерской, не решаясь заговорить первым – процесс ковки нельзя прерывать. Это он точно знал. Наконец Будивой закончил работу и сунул длинную полоску разогретого докрасна металла в бочку с водой. В бочке зашипело, словно там находился клубок рассерженных змей, над ней поднялось облако пара, и кузнец, довольно крякнув, сказал:

– Что стоишь, словно засватанная красная девица? Ты у меня желанный гость. Проходи. Туда…

Он указал на дальний конец кузницы, где возле крохотного оконца находились стол и два колченогих табурета. Сокол молча повиновался. Будивой подошел к столу, взял сверток, развернул грубую холстину, и перед взором мальчика появился редкой красоты меч.

– Держи обещанное, – буднично сказал кузнец и, держа меч в обеих руках, передал его Соколу.

Мальчик принял дар кузнеца с огромным волнением. Он – обладатель меча! Это возвышало его не только над сверстниками, но и вообще над многими юношами из поселения.

Сокол с благоговением принялся рассматривать богатый дар Будивоя. И сильно удивился – меч был сработан, конечно же, на совесть, но из какого-то странного голубоватого железа. Мало того, по всему клинку шли диковинные узоры. Кузнец понял его состояние и буднично сказал:

– Этот меч я сделал из небесного металла. Нашел в Ведьмином болоте. Дай-ка его мне…

Будивой взял в руки меч, коротко размахнулся и, к ужасу Сокола, рубанул им по железному бруску, который распался на две половинки.

– Гляди, – довольно осклабившись, сказал кузнец, показывая Соколу лезвие меча. – Ни единой зазубрины! Супротив этого клинка не устоят даже мечи варягов. – Тут он снова принял свой обычный мрачный вид и продолжил: – Ну, а ножны ты уж сам сделаешь. Мне недосуг…

Мальчик не шел домой, а летел – как та птица, от которой он получил свое имя. Меч был завернут в кусок холстины – дабы чей-нибудь недобрый взгляд не сглазил столь ценный подарок кузнеца. Ему предстояла сложная, но приятная задача – изготовить ножны. Для этого у Чтибора был запас материалов, и Сокол знал, где он хранится. Старый кобник будто предвидел, что у его внука будет меч, и припас все необходимое для богатых ножен.

Первым делом Сокол начал делать основу для ножен. Он взял две высушенные до звонкости тонкие дощечки, сделанные из древесины старого ясеня, и подогнал их под размер меча, вырезал стамеской углубление для клинка. После этого он отшлифовал углубление мелким песком и старательно стер оставшиеся песчинки, чтобы они впоследствии не царапали клинок меча.

Затем Сокол покрыл углубление прочным рыбьим клеем – чтобы сталь не истирала внутреннюю поверхность ножен и чтобы ничто не задерживало меч, когда нужно будет обнажить его как можно быстрее. Подождав, пока клей немного подсохнет, он склеил обе половинки заготовки, обвязал их тонкой бечевой и подвесил над печкой сушиться.

Сокол едва дождался, пока клей сделает свое дело. Он был уникальным, сделанным по тайному рецепту Чтибора. Клей очень быстро сох, не загнивал, не покрывался плесенью и обладал чрезвычайной прочностью.

Но мальчик не сидел сложа руки. Сокол начал подгонять бронзовый наконечник для будущих ножен. Видимо, он оказался среди трофеев дружины кнеза, и при распределении воинской добычи за ненадобностью его отдали старому кобнику.

Наконечник был очень красив, а главное – на нем неведомый мастер искусно отчеканил падающего с небес сокола, который атаковал свою жертву. Похоже, дедко взял себе наконечник именно из-за этого изображения. Да и отдали его Чтибору только потому, что на нем была изображена эта птица.

Ножны, для которых предназначался наконечник, были несколько ýже, и Сокол, изготовив дубовый клин, начал осторожно вбивать его в устье предварительно нагретого на сковородке наконечника. Добившись нужного размера, он начал шлифовать поверхность деревянной заготовки, чтобы мельчайшие неровности не выступили на коже, которой будут обтянуты ножны.