Тайна Нефертити (сборник) - Идиллия Дедусенко Страница 17

— То Египет ожидает страшная участь! — уже не сдерживая себя, крикнула Нефертити. — Да и что иное может стать со страной, где в угоду безумному правителю ниспровергаются даже боги! Эйе, как ты можешь допустить, чтобы Египет пострадал из-за преступного каприза фараона? Мне сейчас не себя жаль, а дело, которому я отдала жизнь. Эхнатона в последнее время иногда раздражало мое участие в государственных делах, но разве он один смог бы управлять страной успешно? Вы же знаете, сколько я положила сил для величия Египта!

— Знаем, Нефертити, — сказал Эйе, — и ценим. Но Эхнатон не хочет слушать наших советов, он в полной власти Кийи, которая, видимо, и торопит события. Мы тоже обеспокоены судьбой государства. Только ничего поделать не можем — к фараону не подступишься, он увеличил и усилил охрану, приставив к себе еще несколько отрядов из наемных воинов. Они ему верно служат, потому что он им хорошо платит. И они ревностно охраняют фараона. А страна наша им совсем чужая, и им все равно, что с ней будет.

— Но мне не все равно! — воскликнула Нефертити. — И поэтому я не согласна на его решение! Так ему и передайте!

— В таком случае, — опустив глаза, будто стесняясь своих слов, сказал Пенту, — вы больше никогда не покинете своих покоев в Северном дворце. Так приказал фараон.

— Ни-ко-гда? — задыхаясь от волнения, прошептала Нефертити. — Может быть, он меня, великую царицу великого Египта, на цепь посадит? Боги его покарают.

Она помолчала секунду-другую и с горечью произнесла:

— А вы… вы оба… тоже предали меня. Меня все предали.

Нефертити резко повернулась и быстро пошла прочь, а Эйе и Пенту еще стояли некоторое время, глядя ей вслед и качая головами. Потом Эйе сказал:

— Нет единства среди вельмож — вот что плохо. Армия, давно не ходившая в походы, не получает вознаграждения и утрачивает свою силу. Враги это знают и стали донимать нас дерзкими набегами. А фараон… фараон тешится с юной красавицей. Иногда мне кажется, что Кийа не так проста. С ее норовом она может и фараона с трона столкнуть. Как думаешь, Пенту? Что тогда станет с великим Египтом?

Врач только пожал плечами.

Три дня прошли в тишине и почти полном безмолвии. Северный дворец словно вымер, здесь осталась только самая необходимая прислуга, которая заботилась о детях и выполняла лишь домашние приказания царицы. «И вот так провести еще несколько лет, что будут отпущены богами?» — думала Нефертити. Она привыкла к деятельной жизни, а это жалкое прозябание без дел и даже без развлечений разве можно назвать жизнью? С ней не оставили хотя бы двух-трех придворных дам, с кем она могла бы побеседовать. «А если смирюсь, — снова обожгла мысль, — то мне разрешат сидеть за общим столом во время трапезы, но в самом его конце, и я буду смотреть, как на моем месте сидит эта Кийа. Нет, это невозможно!»

Общение с детьми доставляло Нефертити некоторое успокоение, но у них свои интересы, игры, развлечения, и она не хотела, чтобы на них сказывалось ее тягостное существование. Ей оставалось только ждать, когда закончится этот затянувшийся каприз фараона, когда он поймет, какую страшную ошибку совершает, укажет девушке ее настоящее место, придет к ней, к Нефертити, и снова скажет: «Буду любить тебя вечно». На этот раз она ему не поверит, но простит ради счастья детей, ради благополучия государства. У нее есть единомышленники среди вельмож, но Нефертити понимает, чем может обернуться междоусобица — она может стать катастрофой даже для такой великой страны, как Египет. И царица с надеждой ждала: фараон потешится со своей возлюбленной и образумится, и все будет, как прежде.

Нефертити пошла в свою любимую беседку у фонтана. Хотя бы это удовольствие у нее не отняли — вода притягивала ее какой-то незримой силой. Фонтан, журчавший посередине бассейна, не нарушал глади поверхности у его краев, и Нефертити наклонилась над нею, глядя словно в зеркало. Но в ту же минуту она с ужасом отшатнулась: ей показалось, что за последний месяц она состарилась на несколько лет. Как теперь противостоять юной сопернице, если привязанность и мудрость Нефертити для Эхнатона уже ничего не значат? Но, может, он все-таки не решится нарушить вековые традиции и поймет, какими тяжкими для страны последствиями обернется его необдуманный поступок?

Нефертити пыталась больше не думать об этом и, закрыв глаза, какое-то время сидела на своем ложе у воды. Но вдруг ей показалось, что она слышит чьи-то шаги. Открыв глаза, Нефертити увидела, что к ней направляется Сменхкара. Зять в последнее время вместе с Меритатон находился в Южном дворце, и потому его приход ее удивил.

Отношения между ним и Эхнатоном были несколько странными. Внешне между ними было довольно большое сходство, но характер у принца был более мягким, уступчивым в отличие от фараона, капризного, непоследовательного, способного совершать такие поступки, которых, казалось, и сам от себя не ожидал. Особенно он любил постоянно менять даже собственные решения, не будучи уверенным в их необходимости, писать распоряжения и указы, издавать новые законы, благодаря чему и прослыл реформатором. Сам не очень умело управляя государством, он еще менее умелым для этого считал своего брата, что было недалеко от истины. А после того, как объявил своим наследником еще и Тутанхамона, опасался, что брат в сговоре с некоторыми вельможами устроит ему в отместку какую-нибудь каверзу. Особенно теперь, когда в жизни Эхнатона появилась Кийа, которая, родив наследника, не допустит к трону Сменхкару.

Все эти мысли пронеслись в голове Нефертити, когда она смотрела, как к ней приближается ее неуклюжий зять. Что ему надо здесь, у нее в заточении? Но когда он приблизился, она прочитала на его лице, что принц явился с новостью, и, судя по волнению, неприятной. Впрочем, Нефертити уже почти догадалась, что он ей скажет.

— Свершилось! — возгласил Сменхкара. — Фараон преступил закон!

Он взволнованно заметался перед глазами Нефертити, но она, стараясь говорить спокойно, произнесла:

— Что это значит?

— Фараон и Кийа показались народу в «окне явлений», и Эхнатон представил ее как новую царицу!

Он говорил что-то еще, но Нефертити даже голоса его не слышала. Ей показалось, что ложе вместе с ней стремительно несется вниз, в пугающую пустоту, где ничего нет, кроме кромешной тьмы. Так длилось несколько секунд или минут — времени она уже не ощущала, как не ощущала ничего вокруг. Наконец до нее донеслись слова принца, которые она смогла разобрать:

— Абдель принесет тебе папирус от фараона с распоряжениями.

— Он и тут не мог обойтись без бумаги, — с горьким сарказмом отозвалась Нефертити. — Зачем мне его распоряжения? Я сама знаю, что мне делать.

Пока она это говорила, голос ее становился все тверже, а на лице стало появляться выражение решимости.

— Фараону не удастся выбросить меня, как ненужную вещь, — уже совсем твердо сказала Нефертити. — Он хочет насладиться моим унижением? Не будет этого! А как Меритатон встретила известие о новой царице?

— Прости, Нефертити, но она винит тебя в том, что ты не смогла удержать фараона, а вместе с ним и трон для нашей семьи. Никто не знает, как поведет себя Кийа, а Эхнатон сейчас в полной власти новой царицы.