Чекан для воеводы - Александр Зеленский Страница 17

Это предложение заставило Толстого Фрица заткнуться и надолго задуматься о своем ужасном будущем.

— Ладно, дорогой друг, — наконец выдавил он из себя, — бери свой чертов парик, который съехал тебе на нос, и пошли дрыхнуть. Утром нас ждут великие дела. Мы покажем нашему русскому господину, что значит хороший пушечный выстрел!

Утром Лысый Генрих поднял напарника ни свет ни заря.

— Поднимайся, соня, — сказал он. — А то проспишь самое важное. Русские пушкари уже установили наши орудия на крепостной стене и навели их на цель. Осталось только забить в дула наши тайные заряды и от цели не останется ничего…

— Что за цель? — быстро одеваясь, спросил Толстый Фриц.

— Какие-то грязные сараи, расположенные недалеко от дороги, ведущей к крепостным воротам.

— Чудесно. Сейчас мы в них попадем, — пообещал Толстый Фриц, не попадая ногой в штанину.

На стенах крепости в ожидании «необычайной пушечной пальбы» уже собралось довольно много зрителей, среди которых преобладали местные жители и служилые люди из стрелецкого пятисотенного войска, составлявшего гарнизон Мценска.

На башне, с которой был самый хороший обзор окрестностей, разместился Семен Годунов и его приближенные. Все они заждались невиданного зрелища и выражали явное нетерпение тем, что то и дело гоняли посыльных, чтобы те передали указания ускорить начало стрельб.

Даже сам воевода Шеин спустился с башни вниз и подгонял орудийную прислугу, таскавшую тяжелые заряды к пушкам.

Наконец все было готово, и Годунов махнул белым платком с башни. Залп из четырех орудий, раздавшийся после этого, сначала только оглушил зрителей, а уж потом заставил их чихать и кашлять от едкого удушливого дыма, закрывшего весь обзор. Когда же ядовитый дым немного рассеялся, то Семен Годунов с башни, а затем и воевода Шеин с крепостной стены одновременно разглядели ужасающие результаты выстрелов, разрушивших сараи до основания. Но это было не самое главное. Одна из пушек, в которой оказался чересчур большой заряд, забросило ядро далеко за посад, угодившее в одну из тяжело груженных повозок, тащившихся в этот момент по дороге. От повозки, разумеется, ничего не осталось, но это было бы еще полбеды. Гораздо большее несчастье произошло с каретой хозяина этих повозок. Шестерка лошадей, запряженных в карету цугом, перепугалась от выстрелов и стремительно понесла к видневшейся вдали ленте реки.

Первым понял о смертельной опасности, угрожавшей хозяевам кареты, воевода Шеин. Он, со свойственной ему решительностью, вскочил на коня, подведенного под уздцы слугой, и помчался наперерез взбесившейся шестерке лошадей. Догнал их он через несколько минут, но эти минуты растянулись для хозяев кареты на мучительно долгие часы, когда они ожидали неминуемой гибели.

Поравнявшись с первой парой лошадей, воевода ловко сиганул со спины своего скакуна на пегую лошадку из упряжки. Мгновение-другое и вся упряжка, подчиняясь властной руке умелого наездника, отвернула от опасного речного обрыва в сторону, не доехав какие-то считанные сажени. Затем лошади и вовсе встали, тяжело поводя боками и нервно всхрапывая.

Соскочив с чужой лошади, воевода Шеин заспешил к карете, из которой ни живы ни мертвы медленно выбирались хозяева — видный мужчина в годах и совсем еще юная девушка с ангельским личиком.

«Да это же князь Мстиславский! — узнал в пострадавшем видного царского сановника и военачальника Шеин. — А это, скорее всего, его дочь Варвара. А ведь хороша! Таких больших прекрасных глаз я во веки не видывал…»

И действительно, княжна Варвара, несмотря на бледность от недавнего испуга, выглядела прелестно. Да и какая уважающая себя барышня не почувствует себя совсем хорошо, когда на нее смотрит влюбленным взглядом «принц из ее сновидений», ни больше ни меньше.

— Батюшка, — томно спросила она у отца, — это и есть наш спаситель? Без него нам пришлось бы очень плохо, правда?

— Я князь Мстиславский, — горделиво произнес отец Варвары, стараясь незаметно прикрыть порванный камзол на самом видном месте. — Как ваше имя, доблестный герой?

— Михаил Шеин — воевода Мценска, — представился «принц», отвесив уважительный поклон.

— Доблестное имя! Счастлив буду видеть вас в моем московском доме. Я никогда не забываю тех, кто помог мне или членам моей семьи. Будьте надежны! А кто же это осмелился стрелять по нам из пушек? — нахмурился князь, но тут же его лицо расплылось в почтительной улыбке. Он увидел подъезжавших всадников и в переднем узнал всемогущего брата царя Годунова. — Какая неожиданная встреча! — сказал он, кланяясь Годунову, который даже не соизволил слезть с коня.

— Князь Мстиславский! — воскликнул Годунов, хитро прищурившись. — Как это вы здесь оказались? Вдали от царского двора…

— У меня здесь, извольте видеть, поместье, — пояснил князь. — Мы как раз переезжаем в Москву…

— Чудесно, чудесно, — хмурясь, пропустил слова князя мимо ушей брат царя, обративший внимание на то, какими нежными взглядами одаривали друг друга княжна Варвара и воевода Шеин. — Главное, что никто не пострадал. А я готов отвезти вас и вашу дочь прямо в Москву. Все свои дела в Мценске я закончил…

— Буду чрезвычайно признателен за вашу любезность, — отвесив поклон, сказал князь.

— Тогда в путь! — приказал брат царя, махнув рукой в сторону Москвы. — Нам туда, а вам, воевода Шеин, сюда! — При этом он указал на крепостные стены.

Молодой воевода еще долго стоял у реки, словно пригвожденный к месту, глядя в ту сторону, где скрылась за клубами дорожной пыли кавалькада, увозившая самое теперь дорогое для него существо на свете — Варвару Мстиславскую.