Девочка по имени Зверек - Маргарита Разенкова Страница 17

– Тийа! – Он появился неожиданно для нее, и она вздрогнула. – Тийа, это правда?

Она немного удивленно смотрела на него.

– Тийа, кто отец ребенка?

Вместо ответа она перевела взгляд на нубийку, та поспешно вышла в главную дверь. Теперь Тийа смотрела на него – спокойно, но несколько странно: ему показалось – возмущенно. Потом, будто принуждая себя, произнесла:

– Тэху, сейчас не время. Уходи!

– Тийа, ответь – и я уйду!

– Дурачок, уходи сейчас же! Немедленно!

Он упрямо ждал. Но в этот момент вбежала Пакхути и горячо зашептала:

– Сюда идет господин Ка-Басет.

Тийа молчала. Потом поморщилась, прижала ладонь ко рту и осела на циновку. Пакхути, причитая, стала выпихивать Тэху вон.

Он вернулся к себе и лег, уставившись в потолок.

– Поешь, – предложил Джети.

Тэху не ответил.

– Узнал что-нибудь?

Тэху лишь помотал головой и отвернулся.

* * *

Больше он Тийу не видел: господин Ка-Басет, через домоправителя, запретил кому-либо появляться на дороге, ведущей к реке, и вывез супругу быстро и незаметно.

Дом опустел. Утром они, все трое, должны были вернуться в гарнизон. Впрочем, Руметис, по его собственным словам, получил особые указания от Ка-Басета и рассчитывал через некоторое время продолжить у него службу.

Тэху провел ночь без сна. Да и как бы он смог уснуть? Тысячи сомнений и вопросов роились в голове! Один из самых болезненных: беременность Тийи. Тэху был уверен, что Пакхути ничего не напутала. А в таком случае – кто отец ребенка? Не Ка-Басет, это точно. Но не Руметис ли? Тэху продолжал сомневаться. Он очень хотел тогда поверить Тийе. Очень! Даже себя убедил, что верит. Но где-то на дне сознания, как илистый осадок реки, притаилось сомнение. Чуть тронь – и сознание затуманивалось.

К середине ночи, когда самые черные и тяжкие мысли лезут в голову, будто разгуливаются все злобные духи Вселенной, Тэху не выдержал и, вопреки запрету (впрочем, потерявшему силу с отъездом хозяев), пришел в ее комнату. Вещи валялись по всей комнате, видимо разбросанные в спешке срочных сборов. Тут и там – платья, кушаки, покрывала. На туалетном столике беспорядочно свалены флаконы и украшения. Несколько бус брошено где попало. Он подобрал одни, из граната, и сел прямо на пол, перебирая их в руке. Прохладные бусины стучали друг о друга, как крошечные тамбурины, и это немного успокоило его.

Сжимая в кулаке бусы Тийи и обращаясь через вещь к самой хозяйке, словно выстраивая мистический мост между своим и ее сознанием, Тэху зашептал:

– Тийа! Скажи мне последнее – чей это ребенок?! Скажи мне, Тийа! Я хочу, я должен знать – чей?!!

Он сидел так довольно долго, сумрачно всматриваясь во влажный блеск гранатовых граней, и, видя уже не бусины, а глаза Тийи, повторял и повторял один и тот же вопрос: «Чей?!»

…Утренние сборы заняли немного времени. Их проводили домоправитель и прятавшаяся за кустами рыдающая Кумия, на которую недовольно оглядывался раздосадованный Джети.

Наскоро перекусив, они уже вышли на дорогу за имением Ка-Басета: Руметис впереди, отстав от него на несколько локтей – Тэху с Джети, – когда их догнал мальчишка, сын домоправителя:

– Господин Тэху!

Они с Джети остановились. Запыхавшийся мальчишка сунул что-то в ладонь Тэху и принялся извиняться:

– Я еще раньше должен был передать, да отец меня запер, и я побоялся.

Маленький кусочек папируса был изрядно потрепан, но слегка «поплывшие» в потной ладошке мальчика знаки все же складывались в ясно читаемое слово. Единственное слово – «твой». Мальчик требовательно дергал Тэху за край юбки и ныл не переставая, требуя награды. Тэху отсыпал ему столько меди, что тот живо смылся, очевидно боясь, что офицер передумает и отнимет такую щедрую награду за такую пустяковую услугу.

– Что это? – спросил Джети.

– Она мне ответила… – Тэху будто удивлялся, глядя на клочок папируса на ладони.

Джети грустно усмехнулся:

– А я-то, дурак, надеялся, что все позади.

– Верно, Джети, все позади.

* * *

Тэху был рад вернуться в гарнизон. Их с Джети комната, которую так никто и не занял, сдержанная молчаливая радость старины Нэхеба, дружеские хлопки старых товарищей по спине, лучезарный восторг в глазах малышки Аменэджем – все это было как бальзам для усталой души Тэху.

Им дали совсем немного времени, чтобы войти в ритм гарнизонной жизни и прежней службы телохранителей в корпусе «Верные фараону». И хорошо, что немного! Тэху хотелось скорее вернуть прежнее течение времени: звуки боевого барабана, гортанные команды офицеров, удары мечей новобранцев по деревянному тренировочному брусу. Пусть скорее все потечет привычным порядком! И пусть этот привычный порядок сотрет из памяти все, что произошло за последние месяцы! Но Тэху прекрасно понимал, что как бы рьяно он ни взялся за старую службу, как бы горячо ни выполнял привычные обязанности, от прошлого не уйти. И чем яростнее он пытался забыть, вырвать из души высокородную Тийу, тем острее становилась боль и тем яснее он понимал: это навсегда. Что ж (Тэху упрямо тряхнул головой), он справится, все равно справится, что бы ни случилось! Почему он всегда добавлял «что бы ни случилось»? Наверное, потому, что знал, что разрывом с Тийей дело не кончилось: то, что она носила теперь под сердцем его ребенка, делало Тэху беззащитным перед судьбой. Хотя, по правде сказать, он был рад. Не самому ребенку (которого он никогда не увидит), а тому, что это именно его ребенок. Его и Тийи! Он отчего-то был уверен, что это девочка: маленькая красотка, похожая на свою мать. Да, лучше бы это была девочка: она вырастет и выйдет замуж, а мальчик… Мальчику же по заведенному для таких деликатных случаев обычаю, чтобы не обнародовать внутрисемейных проблем, будет суждено носить родовое имя незадачливого мужа. Впрочем, какая теперь разница? Дальнейшее определит судьба, и не в его власти что-либо изменить.

Теперь он хотел сходить в храм Амона. Примет ли его Ра-Хотеп, как раньше? Тэху чувствовал, что многое в нем самом изменилось настолько, что это может повлиять не только на результат встречи со жрецом, но даже на саму возможность этой встречи. Он забыл! Забыл почти все, чему его учил жрец! Как-то раз, еще в имении господина Ка-Басета, он попытался вспомнить те знания, которые он получил, – обрывки сведений никак не укладывались в цельную стройную картину. Это сильно огорчило его, но жгучие глаза госпожи так кружили голову, что это мешало сосредоточиться. И тогда, непонятно зачем, с каким-то необъяснимым намерением он выбрил голову. Это совсем не понравилось госпоже (она с недовольством скривила хорошенькие губки), но больше он волос не отращивал.

Пока Тэху выбирал день для столь ответственного визита, пока собирался с духом, все откладывая и откладывая мероприятие, случилось то, что заставило его ускорить решение. С вечера пропал Джети, за ним – Руметис. Их не было почти сутки. Затем, также друг за другом, они появились: Джети – с осунувшимся бледным лицом, и Руметис – с невозмутимым видом, но с поджатыми тонкими губами. Джети сразу отозвал Тэху в сторону и, непрерывно оглядываясь по сторонам, горячо, отчаянно зашептал: