Алхимик. По следам Джордано Бруно - Хорхе Анхель Ливрага Страница 16

Пабло Симон получил должные наставления, к тому же у него была мощная поддержка среди верховного духовенства, поэтому он справился и с подозрениями отца Педро, и с внезапными допросами Лонгина и вернулся к прежней работе.

Чтобы расширить свою лабораторию, ему пришлось изрядно потрудиться, но все-таки он смог это сделать, а в качестве помощников-подмастерьев с ним работали двое братьев ложи.

Раньше Пабло Симон, следуя материалистической концепции, считал, что металлы — это безжизненные, инертные элементы или чудесные божьи дары, но теперь он узнал их скрытую сторону. Основную часть времени он занимался алхимией, которая была химической наукой будущего, а не лженаукой суеверных людей, как ошибочно будут думать грядущие поколения.

Он узнал, что металлы относятся к группе душ-«эскизов» на пути эволюции и среди них есть существа, продвинувшиеся весьма далеко, а есть и отстающие. Он увидел, что вся Природа пронизана множеством нитей, подобно тому как в рождественском вертепе спускаются сверху и переплетаются веревки, на которых держатся куклы. «Трансцендентные законы» доходят до разных частей разных царств и создают симпатические связи между минералами, растениями, животными и звездами, точнее, духами-хранителями небесных тел. Таким образом, звезды — это материальные проводники совершенных существ, проделавших такой путь эволюции, что человеку понять их не легче, чем кишечной бактерии уловить сущность человека.

Он понял, что минералы тоже рождаются, растут, воспроизводятся, болеют и умирают. Он изучил жизнь металлов, и теперь они казались ему не более «безжизненными», чем животные, ведь животные проявляют жизнь, двигаясь и перемещаясь, а металлы — сопротивляясь внешнему давлению и попыткам сломать их. Он научился распознавать признаки усталости в минералах и рудах: когда металлу дается непосильная для него работа, он почти полностью перестает справляться с ней, и, чтобы восстановить первоначальные свойства, ему нужно дать отдохнуть.

Значительная часть этих знаний в искаженном и разрозненном виде сохранилась в народе, словно остатки воспоминаний о лучших временах.

Каждая новая зима говорила Пабло Симону об эфемерности всего земного, а весна — о вечном возрождении жизни в новых формах.

Во время первых занятий, когда он только стал учеником ложи, ему доверили нечто, что он хранил как величайшее сокровище знания. Это был «универсальный ключ», открывающий многие, если не все, загадки Природы.

В ту пору в городке своими магическими, чудесными исцелениями прославилась одна девушка. И каково же было удивление Пабло Симона, когда однажды ночью в «Руинах» брат Одиннадцатый представил ее как члена ложи.

— Брат, это твоя сестра Ипатия.

— Ипатия? Ты взяла имя мученицы, растерзанной по приказу Кирилла?

— Это имя мне дали старшие братья…

Голос девушки был нежным и необыкновенно мягким, как и она сама. Белая туника и иссиня-черные волосы придавали ее изящному лицу бледный оттенок долин, освещенных ночным сиянием луны. Она являла образ ангельской, а не человеческой чистоты и отражала единство с Богом, которое ощущала.

В ее приветствии было что-то простое и детское. Уходя, брат Одиннадцатый нежно посоветовал ей:

— Ипатия, береги себя! Твое тело — очень хрупкий сосуд, а ему нужно вмещать огонь…

— Конечно, брат! — ответила она и тихо добавила: — Какой он добрый!

— Да, и очень мудрый… Сестра, чем ты занимаешься? Я имею в виду, какую работу ты выполняешь в рамках священной науки? — спросил Пабло Симон.

— Ты не поверишь, брат, но на самые простые вопросы ответить сложнее всего… Я вижу то, что произошло, и то, что должно произойти, словно это корни и крона великого древа, ствол которого — настоящее… Я знаю, ты любознателен, но я испытываю не любопытство, а тревогу…

— Если нынешнюю жизнь ты видишь как результат пройденного пути и как то, что еще предстоит пройти, если ты представляешь ее как еще один след на единственной дороге; если убеждена в том, что ты вечна, что ты — нетленный обитатель эфемерной оболочки, духовное вместилище всей сути, что может тревожить тебя?

— Ах, все то, чего я не знаю, чего не делаю, бесконечное число существ, не ведающих причины своих бед, те, кому я не в силах помочь!

— Брат Одиннадцатый говорил, что познание Закона — это инструмент, которым можно перепилить металлическую решетку страдания…

— Тревожит меня не совсем то, что понимают под страданием. Говорю тебе, сама по себе боль меня не тяготит; меня беспокоит полное неведение ее причин. Люди, пребывая в невежестве, оплачивают одни долги, но тут же создают новые. Я жажду нести людям освобождение; «нечто» взывает ко мне, и я жажду наполниться им… Один или два раза мне удавалось с ним соприкоснуться, но потом я снова падала.

Глаза девушки, которой едва исполнилось пятнадцать или шестнадцать, стали влажными и засияли странными синими огоньками. Вскоре она попрощалась с Пабло Симоном и спустилась в подземелья, а он, неистовый ныряльщик в море тайны, все стоял и стоял у разрушенного портика.

Девушка эта была отмечена каким-то знаком судьбы, и ему никак не удавалось его определить; она была гораздо выше любых эмоциональных проявлений и казалась сверхчеловеческим существом, но в то же время испытывала глубокий священный трепет, что противоречило всякому духу исследования и абстрактного мышления. Пабло Симон чувствовал, что его одновременно и привлекает, и отталкивает эта необычная натура.

Он рассеянно стряхнул с одежды пыль руин и уже направился было в городок, но увидел, что к нему идет брат Одиннадцатый. Тот спросил:

— Что ты думаешь об Ипатии?

— Она очень необычная… совсем не похожа ни на кого из нас. Никак не пойму: ее душа одновременно сильная и слабая, просящая и повелевающая… Не знаю!

— Представляю твое замешательство, оно охватывает всех, кто с ней знакомится. Люди зовут ее Волюспа, она сирота, ее семья была откуда-то с севера, с морей у Северного полюса. Говорят, ее мать была гречанкой, но, поскольку девочка очень рано осталась сиротой, она помнит только свое имя. Мы дали ей приют в доме брата Восемьдесят Восьмого, ты знаешь его под именем Габриэля, он делает оси для повозок, его кузница — на большом холме.

— Я знаю его! Никогда бы не подумал, что он член ложи!

— У него здесь своя миссия. Вернемся к нашей сестре. Дорогой юноша, ты должен знать, что некоторые люди получают посвящение скорее от ангелов, чем от мудрых людей или Учителей. Они не всегда находятся впереди или позади нас на духовном пути, иногда они на том же уровне, что и мы, но при этом кажутся нам странными и даже чем-то отталкивают. Подумай немного вот над чем: не важно, из чего сделаны два параллельных металлических прута, из золота или железа; их положение относительно друг друга никак не связано с тем веществом, из которого они состоят. Так и познание и свершение могут стремиться к одной и той же цели, но пользоваться разными методами и разными инструментами. При человеческом посвящении золото добродетели получают, перерабатывая все неблагородные металлы, то есть преобразуя недостатки в достоинства. Ангельское посвящение уже само по себе дает золото, и борьба идет не за то, чтобы его получить, а за то, чтобы предотвратить его порчу. Все это ограничено определенным отрезком времени, ведь, когда завершится наш этап эволюции, начнутся новые этапы, и они восполнят несовершенство нынешнего. В известной тебе системе формирования есть разные методики, существуют они и внутри ангельской системы, но в ней бывают трудности с использованием ментального проводника, и они обычно в меньшей мере наделены разумом, особенно абстрактным.