Корабль Рима - Джон Стэк Страница 15

— Я убежден, что время у нас еще есть, — наконец произнес Сципион. Все ждали его слов, и даже те, кто минуту назад призывал поторопиться, согласно закивали. — Порты карфагенян находятся к западу от нас, — продолжал консул, указывая на Термы и Панорм. — Им понадобится время, чтобы обнаружить наши пути снабжения. Это дает нам возможность предпринять кое-какие контрмеры. Например, использовать обходные маршруты к порту и разбить транспорт на мелкие группы — так их будет труднее обнаружить. Кроме того, у нас остается время проконсультироваться с сенатом, прежде чем принимать решение о наилучшем ответе на эту новую угрозу. Пока же легионы должны действовать так, словно ничего не изменилось. Мы должны выиграть кампанию и победить врага.

Офицеры хором выразили свое одобрение и доверие старшему консулу, явно не сомневавшемуся в том, что правильно оценивает ситуацию. Сципион поднял руку, призывая к молчанию, и посмотрел на Аттика, стоявшего поодаль от окруживших стол офицеров. Сделав над собой усилие, консул преодолел инстинктивную неприязнь к неримлянину — он прекрасно понимал необходимость воспользоваться знаниями и опытом молодого капитана.

— А что думает капитан Переннис, — обратился Сципион к Аттику, — единственный среди нас морской офицер?

Все повернулись к Аттику, и на лицах многих командиров отразилось удивление и неодобрение тем, что консул интересуется мнением простого капитана. Вопрос снова застал Аттика врасплох. Он предполагал, что после доклада его отпустят, и поэтому они с Септимием держались в стороне. Теперь же он снова оказался в центре внимания.

— Я согласен, что у нас еще есть время, пока карфагеняне организуют блокаду северного и восточного побережья. Но я бы не советовал продолжать снабжение, когда блокада будет установлена, даже с использованием других маршрутов и мелких групп, как было предложено.

Аттик видел, что несколько трибунов недовольно поморщились, услышав, что он посмел возражать консулу, но лицо самого Сципиона осталось непроницаемым.

— По моему мнению, — продолжал капитан, — карфагеняне — одни из лучших мореходов в мире, непревзойденные мастера снабжения и морской тактики. Любая попытка обойти их блокаду закончится неудачей.

И вновь суждение Аттика вызвало недовольный ропот некоторых трибунов — ведь он открыто хвалил врага. Но капитан стоял на своем.

— Единственная стратегия, которая может принести успех, — это победить их в бою и прорвать блокаду, — заключил он, но его слова были встречены ледяным молчанием.

Двое трибунов, презрительно усмехнувшись, повернулись к нему спиной. Их внимание переключилось на консула, который должен был гневно отвергнуть мнение Аттика, но Сципион ограничился кивком.

— Благодарю, капитан, — произнес он и вновь повернулся к старшим офицерам: — Возможно, время у нас есть, но ближайшие несколько недель будут решающими, если мы хотим устранить угрозу. Малейшая нерешительность обернется катастрофой. Необходимо поставить в известность сенат, и я намерен сделать это лично. А поскольку самый быстрый путь в Рим — морской, я вверяю свою жизнь тем, кто уже побеждал карфагенян. Я отправляюсь в Рим на «Аквиле».

Аттик и Септимий выпрямились, почувствовав, что все взгляды вновь обращены на них. Их путь определен — в Рим, в самое сердце Республики и всего цивилизованного мира.

— Отбываем через час, — распорядился Сципион и отпустил офицеров «Аквилы».

* * *

— Марк, старина! — окликнул Септимий своего бывшего командира из четвертой манипулы Девятого легиона, когда они с Аттиком вошли в комнату младших офицеров.

— Септимий!

Они встретились на середине комнаты и, радостно улыбаясь, пожали друг другу руки. С их последней встречи после битвы при Агригенте прошло больше года. Высокий и жилистый Марк был на десять лет старше Септимия и, хотя лучшие его годы уже остались позади, сохранил железную мускулатуру и такую же железную волю и дисциплину.

— Как поживает Антоний? — спросил Марк. — Все тот же старый тиран?

— Ничуть не смягчился, — ответил Септимий, гордившийся репутацией отца как одного из самых суровых центурионов, командовавших манипулой Девятого легиона. — Марк, — продолжал Септимий, поворачиваясь к Аттику, — это капитан «Аквилы» Аттик Милон Переннис.

Центурион хотел было протянуть руку, но сдержался; взгляд его вдруг стал враждебным.

— Грек? Всемогущие боги, Септимий! — воскликнул он, поворачиваясь к центуриону морской пехоты. — Я проклинал тот день, когда ты согласился на повышение, а теперь еще оказывается, что ты служишь с людьми, с которыми мы с твоим отцом сражались у Беневентума.

Аттик шагнул вперед, разозлившись на незаслуженное оскорбление, но Септимий преградил ему путь и остановил потянувшуюся к мечу руку.

— Аттик сражался за Республику столько же, сколько я и половина людей в этой комнате. Его верность не подлежит сомнению.

Марк хотел возразить, однако сдержался, вспомнив о давней дружбе с Септимием и об отце Септимия Антонии, который был его учителем. Он снова протянул руку — медленно, с бесстрастным выражением лица.

Аттик не пошевелился, взгляд его оставался враждебным.

— Друг Септимия — друг Девятого легиона, — произнес Марк.

Аттику эти слова показались неискренними, но он пожал протянутую руку центуриона.

— Капитан, говоришь? — окинул его Марк испытующим взглядом. — Что привело тебя и этого сироту из Девятого в наш лагерь?

— Плохие новости, Марк, — произнес Септимий серьезным тоном.

Марк кивком головы указал на стол, вокруг которого собрались младшие офицеры, и все трое сели. Другие центурионы умолкли и посмотрели на них; многие наклонились вперед, чтобы не пропустить новости, от которых так изменилось лицо Септимия.

— Продолжай… — повернулся Марк к Септимию.

— Карфагеняне, — начал тот. — Целый флот, Марк. У северного побережья. Через несколько недель будет полная блокада.

— Милосердный Юпитер… — выдохнул Марк.

Центурион прекрасно понимал важность снабжения — как и все его товарищи. Успех и боевая готовность манипулы в значительной степени зависели от бесперебойного снабжения. Блокада означала отсутствие новых доспехов, оружия, а также еще тысячи простых, но необходимых вещей, без которых невозможно существование боеспособной армии.

— Что мы будем делать? — наконец спросил Марк.

Остальные офицеры молчали, ожидая, пока выскажется самый опытный из них.

— Мы следуем в Рим… — ответил Септимий. — Сопровождаем старшего консула для доклада сенату.

— А легионы?

— Сципион приказал, чтобы армия действовала так, будто ничего не изменилось, — сказал Септимий, вспомнив слова старшего консула, произнесенные на совещании. — Так что Девятый и Второй выступают, как и планировалось.

— Мы-то выступим. — В голосе Марка сквозило раздражение на не подвластные ему силы, угрожавшие благополучию его легиона, его манипулы, его подчиненных. — Но в случае блокады планы скоро изменятся. Нам придется выживать, а не сражаться, охотиться за продовольствием, а не за врагом.