Последнее сокровище империи - Андрей Кокотюха Страница 15

– У нас нет неважных дел, – ответил он сухо, стараясь, как обычно, держать между собой и Высоким хоть какую-то дистанцию.

– Верно, – легко согласился Высокий. – Так, может быть, повторишь инструкции?

– Может, хватит давать инструкции? – спросил Полетаев. – Я прекрасно все понял. Некий Григорий Твердынин приезжает завтра утренним поездом из Москвы. До Министерства промышленности он доехать не должен. Деньги получены. Остальное меня мало занимает.

– Даже то, что среди твоих людей есть провокатор Охранки?

Чтобы скрестить взгляды, Полетаев все-таки вынужден был взглянуть на собеседника снизу вверх. Получилось будто бы из-подо лба – так смотрят дикие звери, Борис имел возможность это увидеть.

– Так и не откроете, кто?

– Эта информация особо секретна. Любой проявленный интерес может стать лишним. Почему бы тебе все-таки самому не проверить? Есть много способов…

– Уважаемый, вымнехотите рассказать, как вычисляют провокаторов? – Полетаев для убедительности ткнул себя пальцем в грудь. – Азефа ^[5] раскрыли фактически на моих глазах! Когда эту сволочь судили, я был среди тех, кто стоял в охране! А, ладно… Или вы говорите, на кого мне грешить, с предоставлением доказательств. Либо все останется, как раньше.

– Ты не доверяешь мне, Борис?

– Я даже не знаю, как вас зовут и где вы живете. Меня это пока не касается, – Полетаев сделал многозначительное ударение на слове «пока». – Меня вполне устраивает, как действует мой Боевой Отряд. Но я также знаю, как мы с ребятами поставили Питер на уши. Почитываем о себе всякую чушь не только в уличных листках – даже в солидных изданиях стали писать о нас как серьезной угрозе существующему режиму, с которой не способно адекватно справиться Охранное отделение. А посему, уважаемый, – этому слово Борис тоже придал некое шутовское значение, – вы вполне можете подхватить волну слухов и даже жандармских провокаций. А они распускаются, с такими методами «синих мундиров» ^[6] я сталкивался не раз. Настоящие бойцы попадались на такие вот крючки, становились подозрительными, переставали верить не только друг другу, но и себе. Результат плачевен. Потому скажу так: все мои люди проверены. В затылок нам не дышат, я бы учуял. Приму к сведению, не более того.

Сейчас Борис Полетаев кривил душой. Нет, он не собирался врать сам себе, что совсем не поверил Высокому. В конце концов, у этого человека наверняка есть заслуживающие доверия каналы, по которым течет важная информация. Империю только подтолкни, прогнило все и вся, нет того, чего нельзя купить, а людишки – те особенно продажны. Однако же Полетаев не собирался показывать своему высокому во всех смыслах покровителю, что готов поверить каждому его слову. Наоборот, даже если Высокий финансирует деятельность Боевого Отряда и люди Бориса, по сути, выполняют только его указания, он должен, по глубокому убеждению Полетаева, чувствовать со стороны руководителя группы определенное недоверие.

Слишком жирно – полностью доверять незнакомому господину, однажды нашедшему убежище террориста, государственного преступника и беглого каторжника. То самое, о котором знали, как казалось Борису, считанные люди. И где он, как полагалось, должен был чувствовать себя в полной безопасности.

Хотя проверить информацию о провокаторе стоит. Потом. После того как сделают завтра очередноеделои сменят конспиративную квартиру. Юнкер вроде должен был подыскать вариант…

2

Прочитав расшифрованную депешу от императора, начальник Охранного отделения Петрограда генерал-майор Глобачев запер изнутри дверь своего кабинета. Подумав немного, подошел к окну и задернул шторы, отгораживаясь от полуденного апрельского солнца, рвущегося сквозь оконные стекла в казенную унылость его кабинета. Оставив лишь свет настольной лампы, Константин Иванович устроился в кресле, снова взял депешу, короткий текст которой запомнил сразу, совсем не по чину пожевал губами, самому себе напоминая со стороны этакого длиннолицего кролика.

Глобачев получил приказ государя, который обязан был исполнить в кратчайший срок. Обсуждать высочайшее повеление начальник Охранки не имел права. Возможно, будь Его Величество в Царском Селе, Глобачев испросил бы личной аудиенции и попытался убедить царя повременить с немедленным арестом группы Полетаева хотя бы на неделю – для пользы дела. Однако Николай Второй в данный момент находился в Киеве, и единственное, что смог позволить себе Глобачев – добиться короткого разговора с императором по телефонной линии. Считая себя человеком, достаточно прогрессивным, Константин Иванович тем не менее не решился вести важный разговор на расстоянии, пускай даже посторонних при этом не окажется. Но и это недолгое, меньше двух минут, телефонное общение дало Глобачеву понять две важные для него сейчас вещи. Первое – император действительно взбешен. И второе – он боится проявить нерешительность, отсюда и происходит его искренний и все равно показной гнев.

Запираясь изнутри в кабинете, Константин Иванович вроде как запирался от самого себя, чтобы не дать выход мыслям, давно одолевающим не только его, но и, по большому счету, всю просвещенную часть империи. Самое скверное: с публичными проявлениями подобных мыслей он как начальник Охранного отделения обязан бороться. Ведь если позволить людям не только писать о том, что государь слаб, безволен, мягкотел и совершенно не способен управлять огромной страной, но и повторять написанное, да к тому же обсуждать вслух, следующим шагом обязательно станет призыв: «Долой царя!» Именно при Николае народ по всей необъятной империи уже однажды брал в руки оружие, посеяв смуту и заставив царя подписать известный Манифест. Да, царь думал, что делает народу царский подарок. На самом же деле, как понимал хорошо знающий ситуацию в стране изнутри Глобачев, император дал слабину. Показал: на помазанника Божия вполне возможно надавить. И, конечно же, прав тот, кто сказал, что не быть, мол, Николаю никогда Петром…

Начальник Охранного отдавал себе отчет: появление так называемого Боевого Отряда Новой России – только начало. Своими действиями Борис Полетаев, хорошо знакомый Глобачеву, правда, заочно, лишь по материалам его личного дела, пытается спровоцировать новую волну политического терроризма. Способную кругами пойти по стране, и без того ослабленной как войной, так и противоречиями во власти. Зерна, посеянные Полетаевым, падают в благодатную почву. Действия его, руководствуясь логикой идейного террориста, правильные. И вот здесь Константин Иванович однажды насторожился.

Для террориста «с биографией» Борис Полетаев действовал слишком правильно.

Озарение пришло сегодня утром, после наглого убийства известного промышленника, давнего друга царской фамилии, убежденного монархиста и депутата Государственной Думы Григория Львовича Твердынина. Учитывая предыдущие жертвы, выбор направления следующего удара для Боевого Отряда вполне объясним. Конечно же, редакции ведущих газет уже получили заранее подготовленные сообщения, в которых террористы говорят о том, как продолжают активно крушить столпы российской монархии. Нового в действиях группы Полетаева ничего не было. Та же наглость, та же бравада, та же риторика анархистов.