Затерянные в джунглях - Михаил Шторм Страница 15

Быков не сразу осознал трагизм ситуации. Поначалу он вообще не понял, что произошло и где он находится. Проснувшись в утреннем сумраке, он услышал приглушенное сопение, напряг память, зрение и сообразил, что видит слева от себя спящую Морин Клайв. Справа никого не было. Это означало, что Мануэль, скорее всего, отправился по нужде. Прислушавшись к своим ощущениям, Быков решил, что ему не помешает последовать примеру товарища.

Выбравшись из палатки, он пристроился возле дерева. Вокруг высились заросли, еще темные в серых сумерках. Но вот небосвод чуть посветлел и листва начала мало-помалу приобретать зеленую окраску. Быков решил понаблюдать за восходом солнца в джунглях, потому что никогда прежде не видел этого зрелища.

Становилось все светлее. Уже можно было разглядеть детали фантастических декораций: пальмы, лианы, деревья – стройные и с искривленными стволами, кусты выше этих деревьев и такие, которые стелились у самой земли. Все это благоухало и делалось ярче по мере того, как небо розовело, желтело и голубело. Быков подумал, что в детстве, сидя в мягком кресле с книгой Майн Рида или Луи Буссенара, он даже представить себе не мог, что однажды наяву переживет приключения, подобные тем, о которых читал.

Книги, разумеется, не могли передать все величие тропической природы, перед лицом которой очутился Дмитрий Быков. Глядя на джунгли, он испытывал изумленный восторг и радостное волнение первооткрывателя. «Но это пройдет, – подумал Быков. – Скоро это пройдет, как проходит все в жизни. Человек не способен все время радоваться и удивляться чему-то уже знакомому. Для остроты чувств нам необходимо постоянное обновление».

Кто-то очень верно подметил, что человек, попавший в девственные джунгли, дважды испытывает острую радость: в первый день, когда, ослепленный сказочными видами, думает, что находится в раю, и в последний день, когда, находясь на грани безумия, наконец сбегает из этого «зеленого ада».

Солнце еще не взошло, но было уже душно, и одежда на Быкове была сырой, как будто не успела как следует просохнуть после дождя, под который он попал накануне. Отметив это, Быков вдруг осознал, что простоял под открытым небом минут двадцать и до сих пор не увидел ни Мануэля, ни каких-либо следов его присутствия. Его взгляд остановился на пожитках, брошенных возле палатки. Внутрь путешественники забрали только съестное, все остальное, по совету Мануэля, оставили снаружи, чтобы не тесниться из-за поклажи.

Бросившись к рюкзакам, Быков обнаружил, что они выпотрошены, а один, принадлежавший Мануэлю, вообще исчез. Ни фотоаппаратуры, ни ноутбуков, ни других ценных вещей. Но это было еще не самое страшное. Когда Быков забрался в палатку и разбудил Морин, они обнаружили пропажу бумажников и телефонов. Более того, продуктов тоже не было. Остались лишь пакетики со специями, плитки шоколада, галеты и джем. Ни консервов, ни супов, ни круп.

– Подонок! – процедил Быков в бессильной ярости.

– Ты кого имеешь в виду? – спросила Морин, которая спросонок была не слишком сообразительной.

– Нашего гида, кого же еще.

– Мануэль просто шутит. Он не мог обойтись с нами столь бессердечно. Такой приятный мужчина… Такая красивая улыбка.

– Он и сейчас улыбается, – проворчал Быков, прекратив бесполезные поиски. – Помнишь, как он посоветовал нам обналичить побольше денег? Он заранее все продумал. Забрал не только ценные вещи, но и еду.

Выражение лица Морин изменилось. С ее заспанной физиономии исчезла растерянная недоверчивая улыбка.

– Чтобы мы умерли с голоду и никому ничего не рассказали, – произнесла она. – Но ведь это бесчеловечно! Послушай, Дима… Ты хорошо смотрел вокруг? Давай поищем вместе.

– Полагаешь, это нам что-то даст?

– Нельзя отказываться даже от малейшего шанса на победу. Так учил меня отец. Не сдавайся ни при каких обстоятельствах.

Они не стали сдаваться. Обошли все вокруг, выкрикивая имя перуанца. Их голоса звучали уныло. Им не ответил никто, кроме потревоженных птиц и животных.

– Убедилась, Морин? – спросил Быков мрачно, когда они вновь сошлись. – Мы только зря потратили время. И затоптали следы. Можно было хотя бы определить, в каком направлении ушел этот подонок…

– Ты собирался искать его по следам? – язвительно спросила Морин. – Может быть, у тебя в роду есть индейцы?

Они поговорили еще немного в этом духе, раздражаясь все сильнее, и вдруг Быков осознал, что так недолго и поссориться.

– Стоп! – Он воздел руки в жесте рефери, разводящего боксеров на ринге. – Давай прекратим этот разговор. Он не имеет смысла.

– О чем тогда поговорим? – поинтересовалась Морин. – О погоде? Или обсудим ночные сновидения?

Она еще сердилась, но злость ее была направлена не на Быкова, а на Мануэля и на ту передрягу, в которую они попали. В основе негативных эмоций и реакций всегда лежит страх. Быков давно разобрался в этом несложном механизме, и потому примирительно произнес:

– Давай обсудим, что делать дальше. Есть два варианта: вернуться или продолжать поиски.

– Ты знаешь, откуда мы пришли? – спросила Морин, с сомнением оглядывая густую чащу.

– У меня есть компас и карта, – сказал Быков. – Как-нибудь разберусь. – Он постоял молча, покусывая усы, потом добавил: – Я могу доставить тебя до ближайшего селения, а затем отправлюсь на поиски Камилы и Виктора.

– Ты потеряешь много времени.

– Это не обсуждается. Я тебя здесь не брошу. Как не могу бросить Камилу.