Жорж - Александр Дюма Страница 15

К несчастью, такое положение продолжалось недолго.

Через два года после приезда, когда Жак и Жорж вместе поехали на каникулы в Брест к другу отца, которому были рекомендованы, Жак, влюбленный в морскую стихию, воспользовался случаем и, не желая больше скучать в «тюрьме», как он называл коллеж, поступил матросом на пиратское судно; в письме же к отцу сообщил, что поступил на «государственный корабль». Вернувшись в коллеж, Жорж глубоко переживал одиночество. Оставшись без защиты брата, он возненавидел мальчишек, которые завидовали ему как первому ученику, оскорбляли и избивали его. Жорж мужественно переносил тяжелые испытания.

Он продолжал прилежно учиться, стремясь во что бы то ни стало сохранить интеллектуальное превосходство, которого добился в предыдущие годы. Он начал играть с товарищами, стал требовательным, озорным.

Он затевал драку при каждой ссоре; когда бывал побежден, снова лез в драку, пока в свою очередь не оказывался победителем. Это внушало уважение к нему и вместе с тем заставляло как следует подумать, прежде чем обидеть его. Жорж почувствовал, что рискует жизнью, но зачем была ему эта жизнь, если в ней не главенствовали сила и ловкость. Натура его оказалась здоровой; физическая слабость, побежденная энергией воли, исчезла, как неверный слуга, изгнанный непреклонным хозяином. Три месяца неустанных упражнений придали хилому мальчику столько силы, что по его возвращении товарищи усомнились в том, что это был тот самый Жорж.

Тогда он первый затеял ссору с другими и побил тех, кто столько раз бил его. Его стали бояться и, боясь, уважать.

Окончив философский факультет, Жорж был теперь элегантный мужчина, высокого роста, поджарый, с прекрасной фигурой. Он знал, что обладает знаниями, необходимыми светскому человеку. Однако, поняв, что ему недостаточно только не уступать обыкновенным людям, он решил добиться превосходства над ними.

Занятия, которые он сделал для себя обязательными теперь, когда освободился от школьных уроков и мог распоряжаться своим временем, не отягощали его. Он установил такой порядок дня: утром, в шесть часов, отправлялся на прогулку верхом, в восемь шел в тир стрелять из пистолета, с десяти утра до полудня занимался фехтованием, от полудня до двух слушал лекции в Сорбонне, с трех до пяти занимался рисованием в мастерской художника, наконец, вечером посещал театр. Его охотно принимали в светском обществе. Он был связан с элитой Парижа — с художниками, учеными и вельможами.

Хорошо знавшего искусство и науку, его стали считать одним из самых умных и галантных кавалеров столицы. Он достиг своей цели.

Поселившись затем в Лондоне, Жорж был всюду учтиво принят; он держал лошадей, собак и петухов, заставляя одних драться, а других бегать, соглашался на всякое пари, с аристократическим хладнокровием выигрывал и проигрывал сумасшедшие деньги; спустя год он покинул Лондон с репутацией безупречного джентльмена, так же как в Пари же имел репутацию блестящего кавалера. Во время пребывания в столице Британии он встречался с лордом Марреем, но, как мы уже сказали, тогда между ними не завязалось близкого знакомства.

В ту эпоху вошли в моду путешествия на Восток. Жорж посетил Грецию, Турцию, Малую Азию, Сирию и Египет.

Он был представлен Магомету Али ; Ибрагим-Паша в то время готовил экспедицию в Сайд. Жорж сопровождал сына вице-короля, дрался у него на глазах и получил от него почетную саблю и двух арабских лошадей, самых породистых в королевском табуне.

Во Францию Жорж вернулся через Италию. Готовился поход в Испанию. Примчавшись в Париж, он просил разрешения воевать добровольцем; разрешение было ему дано.

Жорж занял место в рядах первого батальона, находившегося на передовых позициях. К несчастью, испанцы воевали плохо, и война, которая обещала быть ожесточенной, оказалась, в общем, просто военной прогулкой. Однако в Трокадеро ситуация изменилась, и стало ясно, что придется брать силой этот оборонительный рубеж революции на полуострове.

Полк, к которому был приписан Жорж, не предназначался для осады крепости, поэтому Жорж вышел из него и присоединился к гренадерам. Когда была пробита брешь во вражеских укреплениях и дан сигнал к штурму, Жорж бросился в ряды наступавших и смело вошел в крепость.

Его имя было упомянуто в приказе по армии, он получил из рук герцога Ангулемского орден Почетного легиона и из рук Фердинанда VII крест Карла III. Честолюбивый молодой человек был наверху блаженства.

Тогда он подумал, что ему пора вернуться в Иль-де-Франс: все, о чем он мечтал, исполнилось, все, чего хотел достичь, было достигнуто; ему больше нечего было делать в Европе.

Борьба с цивилизацией кончилась, начиналась борьба с варварством. Эта исполненная гордости душа не согласилась бы истратить на счастье в Европе силы, так старательно собранные для битвы в родном краю; все, что он делал за последние десять лет, было сделано для того, чтобы опередить своих соотечественников, мулатов и белых, и одному уничтожить расовый гнет, на борьбу с которым до сих пор не решился ни один цветной. Ему не было дела до Европы и до ста пятидесяти миллионов ее обитателей, не было дела до Франции и тридцати трех миллионов ее жителей; ему было безразлично, правят ли там депутаты или министры, республика там или монархия. Всему остальному миру он предпочитал маленький уголок земли, затерянный на карте, как песчинка на дне моря.

Этот уголок занимал его мысли; в этом краю ему предстояло совершить подвиг, решить великую задачу. У него было одно воспоминание — то, что пережито, и одна надежда — исполнить свой долг.

Между тем «Лейстер» зашел в Кадикс. Фрегат направлялся на Иль-де-Франс, где должен был стоять продолжительное время. Жорж попросил, чтобы его взяли на борт корабля, и, так как был рекомендован капитану французскими и испанскими властями, получил разрешение. Подлинная причина проявленной к нему милости заключалась в следующем: лорд Маррей узнал, что тот, кто просил разрешения идти на «Лейстере», был уроженцем Иль-де-Франс; для лорда Маррея было вовсе не лишним, чтобы на одном корабле с ним плыл человек, который в течение перехода в четыре тысячи лье мог бы сообщить ему многие сведения политического или житейского характера, которые столь важно иметь губернатору, приступающему к исполнению своих обязанностей.

Читатель видел, как сблизились друг с другом Жорж и лорд Маррей и как, ступая на берег Порт-Луи, они договорились встретиться.

Мы знаем также: Жорж, каким почтительным и преданным сыном он ни был, явился к отцу лишь после трудных испытаний, каким он так долго себя подвергал. Радость старика должна была быть тем сильнее, чем меньше он надеялся на возвращение сына; вернувшийся был так непохож на того, кого он ждал, что по дороге в Мока отец пристально смотрел на сына; останавливаясь, так крепко прижимал его к сердцу, что Жорж, несмотря на умение владеть собой, чувствовал, как слезы появляются у него на глазах.

Через три часа они пришли на плантацию, но Телемак обогнал их; поэтому Жорж и отец увидели негров, ждавших их с радостью и вместе с тем со страхом: Жорж, которого они знали ребенком, стал теперь их новым хозяином, а каким он окажется?