Замок ангела - Сергей Оратовский Страница 14

.. Тем временем Ян Лооз поднялся в палаты к воеводе Адаму Киселю и постучал к нему в двери.

Через мгновение послышался знакомый глухой голос.

— Войдите! Прошу, — сказал воевода Адам Кисель.

— Э… я снова не вовремя. Мучается старик ногами из-за своей болезни… — подумал пан воеводский писарь.

Ян Лооз вошел внутрь. Ему показалось, что воевода не менял своего местоположения с того самого момента, как он вышел из этой же комнаты.

— Ваша милость! у меня несколько новостей для Вас! — сказал Ян Лооз.

— Да, я слушаю, — сказал воевода Кисель. Он оторвался от своей подзорной трубы. Когда его мучила днем??подагра, он утешался тем, что сидел в кресле и осматривал в корабельную подзорную трубу, а это трофей с прошлой 30-летней войны, Нижний город — Подол. Купола его церквей, золотые кресты, печные трубы, дымшие из крестьянских домов, смотрел на облака и думал… Его Величество, король Ян-Казимир, наделил его обширными привилегиями, послал в столицу самого крупного воеводства Речи Посполитой — в пограничный Киев. Он должен вести повторные, тяжелые переговоры с гетманом Хмельницким. Ведь прошлые, которые проходили почти 9 месяцев назад, никакого результата не принесли. Ни отрицательного, ни положительного. А доверяет ли мне Их Величество король? — думал воевода Кисель… Он положил подзорную трубу на колени и тихо повторил:

— Да, слушаю… Заходите, мой юный друг, прошу Вас….

— Ваша Милость! — Ян Лооз поклонившись и стал подробно докладывать о том, что ему удалось выяснить по поводу внезапной и таинственной смерти пана подкаштеляна Антония Пясоты, а именно убийства! Ян Лооз высказал свои соображения относительно того, почему нужно усилить охрану самого воеводы.

Кроме того, не лишним будет ввести ночные перекрестные походы и осмотры нашей доблестной стражи вдоль всей огромной территории замка. Двух, а то и трех походных групп. Нам нужно проявлять бдительность, поскольку пока не понятен сам мотив неизвестного убийцы. Ночью замковый майдан нужно осветить кострами. Чтобы и мышь не просочилась с одной половины замка на другую. Ян Лооз докладывал, что у него есть определенные предположения, что это может быть рука вражеского диверсанта или шпиона. Вычислить его пока не удалось. Может, это кто-то из своих? Кто, вероятно, уже стал на путь предательства…

Воевода Адам Кисель слушал и не прерывал своего помощника. Тот поинтересовался, нужно ли только что изложенное им перенести на бумагу. Ведь когда закончится следствие, явно будет и суд. И возможно судья захочет ознакомиться с материалами расследования самого дела…

— Не сейчас… возможно, позже, — с грустью сказал воевода Кисель, — близится большая война, Лооз! Вернее она уже идет! Страшная, неотвратимая, с морем крови! …

…«Смешать спелую вражескую кровь с желтым песком! Желтый песок с кровью»…

…И нашим королевским судьям будет не до сантиментов! Если местный суд и состоится при наличии убийцы, то скорее всего его четвертуют! Или подвесят на железной цепи или посадят на кол у Драбских ворот… Вот и все!.. Позже все напишете, Лооз… Бумага все стерпит…

…Позже, пан Лооз, позже…

Ян Лооз только кивнул головой. Он ждал сигнала, чтобы откланяться, как в этот момент в двери палаты воеводы Киселя постучали. Воевода глянул на Яна Лооза и тот произнес: Кто там?! Войдите! Милости прошу!

На пороге был сам пан начальник всей замковой стражи — командор Юстин Левский. Он бряцнул своими железными доспехами, снял с головы шлем с перьями и произнес.

— Простите, великодушно, панове! Тут явился к нам один гончар, славный мужик… Тимко Малый. С жалобой к властям! Говорит, что дело касается жизни и смерти! Просит срочно его принять! Предоставить ему аудиенцию! Я его хотел в шею выгнать подальше! Но он, как муха не отлипает! Кричал, что готов выдержать даже 20 ударов смоченным в соленом рассоле батогом! Только чтобы пан воевода принял, выслушал и лично помог…

— Опять жаловаться на высокие налоги?… — предположил воевода и загрустил. Его болезнь на время забыла о его ноге. Адам Кисель мог пошевелиться.

— Я бы не стал так утверждать. Им городской налог совсем недавно снизили, — ответил Ян Лооз, — это вероятно что-то другое! Возможно, он желает сообщить о шпионах…. Надо принять, Ваша Милость! Это все же голос народа! Не стоит им пренебрегать… Надо пригласить его для аудиенции! Тем более у нас на это время есть…

Воевода Адам Кисель подал рукой знак начальнику караула пану Юстину Левскому. Мол, приглашайте! Только предупреди, чтобы бумаг, грамот и привилегий не просил — не получит! Начальник караула отдал честь, бряцнул доспехами и вышел…

… Через несколько минут он вернулся снова. За паном начальником караула плелся невзрачный человечек. Лет сорока — сорока пяти. Он, как только увидел Адама Киселя, а его он узнал по воеводской серебряной цепи с белым польским орлом, и рядом какого-то смуглого типа, сразу упал на колени, стал креститься и причитать.

— Горе, у меня отец родной! горе случилось! Украли мою кровинушку! — моего Ясю! — мужичонка залился слезами, рвал на себе волосы и продолжал голосить еще больше.

Воевода Адам Кисель поднял правую руку, а смуглый типок зачерпнул из маленькой бочки в кувшин воды и выплеснул ее в лицо этого шумного мужичка.

— Ану встань, гончар! Держи себя в руках! Не жуй сопли, а рассказывай, что случилось! Ты, Тимко — не баба на подольском рынке! Четко и слаженно говори! Иначе вышвырнем вон! Понял?! Давай-давай, соберись!

Эти резкие слова подействовали мгновенно. Тимко Малый вытер ладонью рот и глаза. Посмотрел сначала на большую икону Вышгородской Божьей Матери в комнате воеводы, затем и на самого Адама Киселя, потом четко стал рассказывать.

— Сына у меня вчера ближе к вечеру украли. Ясей зовут его. Пропал он. Играл на улице, там никого не было. Мы потом звать стали его на ужин, а Яси уже и нету! Детей рядом не было! У кого еще узнать — не знаем!

— Сколько лет мальчику? — без какого-то либо акцента, на местном языке, спросил смуглый мужчина, похожий на татарина или османа.

— 11 лет будет совсем скоро… — сказал с грустью Тимко Малый.

— Как когда-то мне было… — подумал про себя Ян Лооз. — На какой улице это случилось?

— На нашей. Гончарной. Она выходит прямо к Житнеторжской. Это рядом с рынком…