Странное воспоминание - Артур Дрейк Страница 14

– И хорошо, пусть объяснит мне, что происходит!

– Нет необходимости, он пока сам ничего не знает. Немедленно полезай на крышу, Джон!

– Нет и еще раз нет!

То невероятное, что произошло следом, уязвило чувство собственного достоинства Жана-Антуана и наглядно показало, насколько человек в старом цилиндре сильнее его. Фокс неожиданно набросился на испуганно метнувшегося в сторону юношу, обхватил его своими сильными руками и оторвал от площадки, на которой они стояли. На мгновение Жану-Антуану показалось, что этот безумный британец сбросит его с поезда, но Фокс, наоборот, норовил подсадить юношу против его воли. Жан-Антуан болтал ногами, пытаясь высвободиться, кричал какие-то проклятья и пробовал ухватиться за крышу вагона, но только для того, чтобы переползти через Фокса. А человек в старом цилиндре присел и подхватил юношу за ноги, чтобы втолкнуть его наверх. Когда Фокс резко выпрямился, юноша с возмущенным вскриком чуть не выскользнул у него из рук, и в панике наступил на старый цилиндр у британца на голове. Так оба боролись друг с другом едва сохраняя равновесие и, в конце концов, Фокс затолкал Жана-Антуана на крышу вагона.

Жан-Антуан лег на ледяной металлический настил плашмя и старался не двигаться, чтобы не сползти и не упасть с поезда. Ветер вырывал газету из пальцев, прижимавших ее к крыше. Придерживаясь за стенку вагона, Фокс залез на перила площадки, балансируя рукой свой центр тяжести, затем прыгнул на вагон и ухватился за крышу. Цепляясь за протянутые ноги Жана-Антуана, он подтянулся, забросил ногу и вдруг неожиданно вскрикнул:

– Газета!

Жан-Антуан открыл зажмуренные глаза и безжизненным отстраненным взглядом уставился на рвущуюся из-под его руки газету, словно прижать ее крепче было не в его силах. Фокс спешно поднялся и выпрямился в черном облаке проносящегося, словно сквозь него трубного дыма паровоза, но вихрь уже вырвал бумагу и подхватил газету в воздух, унося прочь в конец поезда.

Вскрикнув, человек в криво смятом цилиндре сорвался с места и без памяти во весь опор бросился за уносящейся газетой. Ветер подгонял его в спину и сбивал с ног, но Фокс, не помня страха, мчался по крыше вдоль вагона, оставив своего ошеломленного французского друга в ужасе наблюдать за всем позади. Добежав до конца последнего вагона, Фокс подпрыгнул на месте, схватил газету и медленно побрел обратно, складывая газету и засовывая ее в карман.

Вернувшись, он сел рядом с Жаном-Антуаном, щурясь от едкого дыма, в трене которого они ехали.

– А здесь довольно холодно, – заметил растрепанный Фокс.

Кипя от злости и осознавая свое бессилие, Жан-Антуан гневным взглядом ответил на прозвучавшие слова. Фокс поерзал на ледяной крыше, устраиваясь потеплее, потом достал из кармана газету, развернул и принялся читать смятые и бьющиеся на ветру листы. Но было уже довольно поздно и в темноте строки сливались между собой. Тогда Фокс бросил несколько коротких взглядов на мрачного и молчаливого Жана-Антуана и протянул ему газету:

– Не почитаешь вслух?

Француз смерил своего друга возмущенным взглядом и оттолкнул протянутую газету.

– Что в этой газете такого, из-за чего мы в спешке покинули свое купе и забрались сюда? Что в ней такого может быть опубликовано, из-за чего вы, рискуя собственной жизнью, бросились через весь поезд, перепрыгивая с вагона на вагон за этим никчемным клочком бумаги? Объясните, прошу вас!

– В газете? – сдерживая смех, удивился Фокс. – Ты подумал, это все из-за газеты? Как всегда ты поражаешь меня своими чудны́ми предположениями, Джон! Нет, ну это и правда так смешно! Причем здесь газета? Дорога не самая близкая, нужно ведь и почитать что-то. И вовсе я не рисковал жизнью, перестань, – отмахнулся он. – Так ты не будешь читать?

– Вы ненормальный! Я требую немедленных объяснений!

– Тихо! – увидев, как проводник внизу открывает дверь вагона, просипел Фокс и зажал лицо Жана-Антуана злосчастной газетой, повалив его на спину. Юноша начал брыкаться, но благодаря Фоксу достаточно бесшумно. Проводник скрылся, не заметив ничего подозрительного. Фокс отпустил юношу. – Ты ведь хочешь доехать до Лондона? А если нас обнаружат, сразу же вышвырнут посреди пути, даже не сбавляя ход! Это не просто треп. С моим приятелем Уилли такое уже случалось. Беднягу скинули на полном ходу, и тот угодил прямо в дерево. С тех пор его зовут Уилли Пол-лица. Больше с ним никто вместе не выпивает и уж тем более не ест. Желудок не выдерживает зрелища.

– Перестаньте, мсье Фокс! С какой это стати нас будут высаживать на полпути? Мы уважаемые люди… ну, по крайней мере, за себя точно могу поручиться. Вы что, никогда не ездили на поездах прежде? Мы заплатили за билеты и…

Жан-Антуан потерял всякую уверенность в своих словах и замолчал, с еще большим ужасом вытаращившись на своего британского друга, когда Фокс затолкал газету в карман и с хитрой улыбкой на одну сторону достал свой уже надорванный билет, демонстрируя его непригодность.

– На самом деле, у нас нет билетов, Джон. А эти билеты были использованы на днях. Джентльмены, с которыми ты видел меня в таверне, любезно одолжили их. Эти клочки бумажки им уже все равно не пригодятся. Никогда не плати за то, что можешь получить бесплатно. Все затруднения, которые нам пришлось понести в этой поездке, возникли ввиду того, что прогуливаясь по поезду, мне не удалось раздобыть пригодные билеты.

– Вы просто мошенник!

– Ты меня не знаешь, малыш. У меня честное сердце.

– Если для вас железнодорожные расходы слишком велики, вы могли бы попросить меня купить нам билеты.

– На что? На ваши французские франки и прочие су? Здесь? О, сомневаюсь. Но, как я уже сказал, человек смышленый никогда не станет платить за то, что может получить бесплатно. Я и не собирался покупать никакие билеты, точно так же как и билеты на паром. Кстати, запомни это правило, Джон. Это первое из трех моих основных правил… ах! До чего же дивные пейзажи мчатся мимо нас!

Юноша достал замерзшими онемевшими пальцами свой билет из припачканного сюртука и безнадежно покрутил его в руках в сумеречном свете догорающего посреди синевы золота заката. Только сейчас он начал понимать, насколько велик и равнодушен мир. Этот привыкший к ночевкам под открытым небом безумный британец плевать хотел на то, как здесь холодно и неуютно. Мало того, что он оказался совершенно беспринципен, так еще и непритязателен и дерзок.

Использованный два дня назад билет истошно колотился в пальцах юноши, пока они не выпустили его, и тот не перелетел через плечо Жана-Антуана, скрывшись в темнеющей глуши. И тут дурные подозрения начали закрадываться в его голову.

– Стало быть, если вы не покупали билеты, то вы вовсе не готовились к поездке, пока я спал в своей комнате в гостинице? А кофе? Он был заказан для меня или для вас, мсье Фокс?

– Что-то я не уловлю мысли. К чему ты клонишь, друг мой?

– Я начинаю испытывать сомнения на счет той причины, по которой у вас оказались мой кошелек и шарф-галстук.