Агриков меч - Сергей Фомичёв Страница 14

Тарко не возражал. Он полностью доверял чародею. Если Сокол считает, что нужно сперва разобрать клеймо, то значит так и надо. Может быть, от этого зависит, каким чином он меч очищать станет, а может, и простое любопытство у старика пробудилось. Да и поесть чего-нибудь не мешало. Столько сил потратил, пока сюда добрался, а перекусить не пришлось.

Юноша быстро прикончил остывший ужин, и пока чародейское зелье неспешно растворяло налёт веков, рассказал Соколу, как вышло дело. Тот внимательно выслушал молодого товарища и произнёс:

— Думаю, никто не преследовал тебя из могильника, разве только твой собственный страх. А вот с духами лесными тебе повезло. Надо же, от самого Вутуя ушёл! Будет что вспомнить.

— Оберег бабушкин жалко, — вздохнул Тарко.

— Не стоит вещи слишком жалеть, — возразил Сокол. — Ты же не знаешь, для чего тебе бабка оберег подарила, может как раз на такой случай. Радуйся, что живым вернулся.

— Да я радуюсь, — не очень уверенно ответил юноша.

Когда чародей решил, что времени прошло достаточно, он снял тряпку с клинка и принялся протирать ею то место, где по всем признакам должно располагаться клеймо. Отчистить металл долго не удавалось. Сокол скоблил его остриём ножа, вновь промокал тряпкой, то и дело подносил меч к глазам, пытаясь прочесть надпись или угадать знак. Наконец ему с трудом удалось разобрать буквы.

— ГРК… — прочитал чародей. — Хм. Грек, что ли какой меч ковал? А зачем тогда славянским письмом клеймил? Или прозвище это такое? Или может быть Горка или Гурка?

Сокол пошкрябал клеймо ногтем ещё раз посмотрел и ещё раз хмыкнул.

— Может быть здешний грек, какой? — продолжил он размышлять. — Много их за крестом сюда последовало. Хотя вроде бы мечей с собой божьи слуги не брали.

Тарко слушал молча, с вопросами не лез. Придёт ещё время для расспросов. А пока ему не терпелось дождаться конца чародейских исследований, чтобы отправиться затем на обряд очищения. Только тогда он с полным правом сможет назвать меч своим. Однако здесь юношу ждало разочарование.

— Один пойду, — сказал Сокол. — Тебе опасно, да и мне помешать ненароком можешь. Посиди тут, с псом пообщайся, или поспи, а к утру я вернусь.

Сокол вышел из дома и повернул за угол. Сразу за домом среди зарослей рябины стоял невысокий сруб. С виду совсем обыкновенный, принимаемый соседями за сарай или амбар, он не был, однако, предназначен для хозяйства. В этот сруб чародей никогда и никого не пускал, ибо отводил его для дел тайных, для самой сильной волшбы.

Почти у каждого чародея или колдуна имеется сокровенное место, где он может черпать силу и предаваться раздумьям. Это могло быть дерево, или река, или холм, или пещера. Сокол вот завёл себе сруб. Казалось бы, какое может быть волшебство в простом срубе, какая сила поселится в нём? Но Сокол был могущественным чародеем и потому не нуждался в природном сосредоточии силы, он мог создать такое место сам. Что собственно и сделал, решив обосноваться в Мещёрске.

Внутрь сруба и днём-то свет едва проникал через узкую щель под крышей, а ночью только при яркой луне можно было разглядеть хоть что-то. Но чародей не стал зажигать свечу или лучину. Приперев дверь жердью и подождав, пока глаза привыкнут к темноте, он направился прямиком к выложенному из камня очагу.

Всё что требовалось для обряда очищения, чародей приготовил заранее. Теперь он присел возле очага на обрывок шкуры, отложил клинок и нащупал рукой сложенную рядом с очагом кучку тоненьких веточек.

Подождав немного, чародей затянул песню. Негромко, едва слышно затянул, но не на постороннего слушателя была рассчитана песня, а в голове Сокола она звучала отчётливо. Напевая, он на ощупь брал один за другим прутики из кучки и раскладывал их в очаге. Некоторые перед тем надламывал, другие расщеплял, третьи оставлял как есть. Орешник и осина, берёза и дуб, клён и рябина, многие и многие породы дерева, не каждое из которых встретишь в здешних краях, но каждому находил чародей место в общем сплетении.

Наконец, кучка иссякла, все веточки оказались выложены особым образом и в должном порядке. Чародей прекратил пение, возжёг огонь и приготовил меч…

***

На следующий день Тарко устроился на лавке, забравшись на неё с ногами, и, оплетая рукоятку меча новой кожей, слушал хозяина. Рядом с юношей пристроился пёс. Когда-то сам Тарко и подарил чародею щенка. С тех пор тот вырос в настоящего пса, грозного и ревностно заботящегося о собственном достоинстве, чтобы играть с мельтешащими перед носом полосками кожи. Но наблюдал за работой юноши пёс с огромным вниманием, а тот в свою очередь внимательно слушал Сокола.

Несмотря на усталость от бессонной ночи, чародей пребывал в хорошем расположении духа и потому говорил охотно.

— Клинок этот мне знаком и незнаком одновременно, — рассказывал чародей. — В руках я его прежде не держал, определённо, но кое-что слышал о нём раньше, а кое-что узнал этой ночью. Он очень силён этот меч. Но против людей, или, скажем вурдов, он, пожалуй, не слишком тебе поможет. Во всяком случае, не больше, чем любое другое оружие. А вот против тех, кого эллины демонами называли, а мы духами злыми считаем, против них в самый раз клинок. Против них, наверняка, и выковали его.

— Кто? — не удержался от вопроса Тарко.

— Кто выковал клинок, сказать не могу. И буквы на клейме до сих пор остаются для меня загадкой. Одно можно утверждать наверняка, что клинок не раз перековывали. Кто и когда мне опять же неведомо. И хозяев клинок сменил многих, и большинство из них мне неизвестны. Но вот об одном знаю доподлинно и сейчас расскажу. Слушай, это хоть и похоже на сказку, будет тебе не без пользы.

Тарко даже занятие бросил, так ему захотелось услышать хоть частичку из истории меча. Пёс тоже переключил внимание на хозяина. Может, понимал разговор, а может чувствовал важное для друзей.

— Давным-давно, когда на месте Новгорода Нижнего стоял совсем другой город и совсем другой народ обитал в нём, проживал в тех краях один чародей. Звали его Дятел. По нему, кстати, и Дятловы горы потом назвали. Но это уже сильно позже случилось. А в те времена, о каких я веду речь, он был ещё молод, хотя успел стать уже известным среди лесных народов чародеем.

Вот как-то раз к нему пришли ходоки, посланные жителями Мещёрской Поросли и попросили защитить их село от некоего злобного духа или колдуна чёрного, что будто бы повадился приходить туда каждое полнолуние. А кроме прочих разнообразных пакостей, каких предания не сохранили, каждый раз уносил он с собой молодую девушку.

И как бы ни прятали селяне своих дочерей, как бы ни защищали их карты заклинаниями, а мужчины оружием, всё было бесполезно. Заговоры ломались, оружие не причиняло вреда колдуну, а девушки исчезали из запертых домов, из землянок. И даже находясь под надзором десятка мужчин, всё равно пропадали под утро, а сторожа потом не могли ничего вспомнить. Тогда и решили на сходке отправить посольство к Дятлу.