Продать душу - Елена Вахненко Страница 14

— Ты путешественник? — принимаясь за второй самодельный бутерброд, решился приступить к расспросам я.

Мужчина кивнул:

— Да. Меня зовут Алекс.

— Алекс? — я отложил фляжку и с тревогой взглянул на странника. — А тебе не кажется… ммм… что уже мы встречались раньше?

Взгляд синевато-серых, прозрачных, как вода, глаз Алекса устремился на меня.

— Да, мы уже встречались, — мягко согласился белый маг. — Правда, не здесь. В другом мире.

— О… — растерялся я. — То есть… я тоже так думаю…

Я окончательно запутался и смущенно умолк. Алекс рассмеялся:

— Ну-ну. Проще нужно относиться к подобным явлениям. Тебе сейчас кажется, будто я тебе просто приснился, правда?

— Ну, в общем, да, — настороженно согласился я, не понимая, куда он клонит.

— Когда ты умрешь, вся минувшая жизнь покажется тебе просто сном, — заметил Алекс, продолжая слегка улыбаться. — А может быть, она просто сотрется за ненадобностью, и окажется, что и жил-то ты зря! Лишь единицы способны перейти из этого мира в мир теней без потерь и в полном сознании.

— Но… что это за мир теней такой? — внезапно севшим голосом спросил я. Дон мало распространялся на тему жизни после смерти, заявляя, что черному магу думать об этом смысла не имеет. — Почему кто-то забывает все, а кто-то — ничего?

Алекс поудобнее устроился на пыльной земле, нисколько не заботясь о сохранности своего дорожного наряда, и задумчиво ответил:

— По той же причине, почему лишь избранные запоминают настоящие сны…

— Настоящие? — нахмурился я.

Алекс пожал плечами:

— Ну, согласись, то нагромождение несуразной чепухи, которое некоторые люди запоминают, нельзя назвать настоящим сном.

— Почему же? Я думаю, что все сны такие.

— Нет, — покачал головой Алекс. — Это всего лишь переработанная мозгом информация за день. Впечатления, обрывки воспоминаний, пережеванные эмоции… Изредка в эту массу вкрапливается отголосок настоящего сна, и вот такие грезы называют вещими.

— А почему большинству не снятся настоящие сны?

— Они им снятся, — мягко возразил маг. — Они всем снятся. Просто их не запоминают.

— Почему? — настойчиво повторил я.

Алекс вздохнул:

— Почему-почему… Потому что бедному разуму нужно что-то делать с таким колоссальным объемом постоянно поступающей информации! Сон — единственное время, когда человек позволяет рассудку разобраться в накопившемся мусоре!

Я пару минут обдумывал эти слова:

— Ну, а как же справляются с такой проблемой те избранные, о которых ты упоминал? — наконец осведомился я с некоторым ехидством.

— Они живут иначе, — туманно пояснил Алекс. — Информация, которую они получают, впечатления и эмоции, их разум не сваливает в одну кучу, а сразу раскладывает по полочкам.

— А мой, стало быть, сваливает? — обиделся я.

— А ты не согласен? — его взгляд задержался на моем лице, и я почему-то опять смутился. — Ведь ты, как и большинство людей, живешь по принципу некоей механической машины.

— Откуда ты можешь знать про машины, если в своем мире вы обходитесь свечками и лошадьми? — сердито перебил я. За последние несколько месяцев я привык считать себя особенным: как-никак ученик черного мага! А Алекс одним махом разрушил образ избранного.

— Если я сейчас живу здесь, это вовсе не значит, что я никогда не бываю в других мирах, — спокойно заметил Алекс. — Так вот, как привыкли жить люди? Они реагируют на внешние раздражители согласно кем-то заданным правилам. Как машины, которые выполняют заложенные в них задачи и ничего сверх оного.

Я нахмурился, ощущая себя полнейшим идиотом. Из сказанного я мало что понял… Наверное, выражение моего лица красноречиво отобразило охватившие меня чувства, поскольку Алекс, принимаясь за последний бутерброд (уже третий по счету), снисходительно пояснил:

— Под внешними раздражителями я понимаю различные проблемы, с которыми вынужденно сталкивается каждый из нас. Мы расстраиваемся, когда принято расстраиваться, обижаемся — когда обижают, ну и так далее… Понимаешь?

— А что, нужно радоваться? — скептически осведомился я. — Ну и видок будет у человека, который последует твоим правилам!

— А ты попробуй, — посоветовал белый маг. — Попробуй реагировать нестандартно. Нестандартно хотя бы для себя. Поступай не так, как ты поступаешь всегда. Если ты привык кричать, когда на тебя повышают голос — попробуй в следующий раз рассмеяться. Обидчик удивится, особенно если он уже привык подпитываться энергией, бездумно расточаемой тобою при вспышках злости. Еще вариант — просто игнорировать раздражители. Но безразличие должно быть не только внешним, иначе ничего не получится. Самое важное — равнодушие внутреннее. Этот способ отлично обезоруживает противника, пускай противник бестелесен и абстрактен.

— И что, больше никаких секретов? — я попытался придать голосу насмешливую беззаботность. — Твои правила кажутся довольно простыми.

— Во-первых, они действительно простые, — кивнул Алекс. — Во-вторых, сначала попробуй, а потом комментируй. Ну, а в-третьих, это отнюдь не все. Проблема в том, что большинство людей неправильно относятся к прошлому, настоящему и будущему.

— Да ну? — я скривил губы в недоверчивой улыбке. — А как же правильно?

Разговор у нас получался странный, и чем-то напоминал утренние философские беседы с Доном. Правда, Дону я бы не рискнул перечить… его я просто слушал… И даже не так внимательно, как Алекса.

Белый маг казался совершенно безмятежным. Мне на мгновение захотелось вывести его из себя, задеть за живое, но почему-то я был уверен, что задачей это окажется трудновыполнимой. Алекс производил впечатление не менее хладнокровного и уравновешенного человека, чем Дон. А ведь они, по идее, представители противоборствующих лагерей!

— Ну а как люди думают о своем прошлом? В сотый раз прокручивают какой-то разговор, мысленно продолжая спорить либо же размышляя, что еще нужно было сказать этому наглецу! Мечтают повернуть время вспять и что-нибудь изменить… Ну и все в том же духе.

— Дон говорил мне, что это неправильная позиция, — с умным видом вставил я.

Алекс усмехнулся:

— Не сомневаюсь. Черные маги тоже не любят понапрасну расходовать свою энергию. Глупо думать о том, что уже произошло и изменению не подлежит. Гораздо разумнее смириться с этим и постараться извлечь пользу.

— Я часто слышал этот тезис, — заметил я раздраженно. — Но никто толком не может его разъяснить. Какая польза может быть от проблемы?

Алекс рассмеялся:

— Я обучаю этому искусству своих учеников годами, а ты хочешь узнать все за пару минут? Так не бывает! И потом, твоя память уже накопила слишком много негативного. Подобный груз мешает жить, создает комплексы, влияет на характер… Пока не избавишься от него, надеяться на истинную свободу нет смысла, — и, не дав мне заговорить, снисходительно добавил: — Предупреждаю твой вопрос. Чтобы избавиться от этого груза, нужно все вспомнить.