Искатели приключений - Гарольд Роббинс Страница 14

Когда мужчины оделись, женщины начали проявлять беспокойство. Они шепотом переговаривались между собой. Потом старшая из них, та, которая оцарапала меня, подошла к нам.

— Вы же не собираетесь бросить нас в этих джунглях? — спросила она.

Мануэло как раз закончил застегивать ремень.

— А мы вас сюда не приводили.

— Но мы же погибнем, — быстро возразила женщина. — Нас некому защитить, некому накормить.

Не отвечая ей, Мануэло взял свой пистолет и перезарядил его.

Женщина приняла его молчание за согласие.

— Разве мы вас не ублажили? Вы получили все, что хотели, и столько раз, сколько хотели. Мы не жаловались.

Мануэле отвернулся от нее и обратился к нам:

— Все ружья собрали?

— Да, — ответил Котяра.

— Тогда пошли, — сказал Мануэле и двинулся по тропе.

Женщина побежала за ним, схватила за рукав.

— Бандит! — Ярость исказила ее лицо. — Ты просто бесчувственное животное. Ведь каждая из нас могла зачать твоего ребенка!

Мануэле вырвал руку, и женщина отлетела на несколько шагов.

— Собака! — воскликнула она. — Ты хочешь, чтобы мы умерли здесь?

— Да, — равнодушно ответил Мануэле, поднял пистолет и выстрелил в нее.

Пуля отбросила женщину к дереву, они медленно опустилась на колени и, скорчившись, упала на землю. Ее рука судорожно сгребла горсть земли и замерла.

Мануэле отвернулся от нее и поднял еще дымившийся пистолет.

— Две других сбежали, — сказал Котяра.

Я посмотрел на противоположную сторону поляны. О присутствии женщин напоминала только легкая дрожь листвы.

— Догоним?

— Нет, — ответил Мануэле, пряча пистолет в кобуру. — Мы и так уже много времени потеряли с этими шлюхами. До долины и хорошей пищи нам почти целый день пути. Там, дома, помрут с голода, если мы не поторопимся.

Котяра улыбнулся.

— Впредь будет хороший урок этим шлюхам, — сказал он, когда мы тронулись в путь. — Пусть не воображают, что могут командовать мужчиной только потому, что переспали с ним.

В долину мы добрались лишь на следующее утро. Мы спускались с гор в предрассветном тумане, как вдруг сквозь облака пробились солнечные лучи, и нам во всей красоте предстала долина, словно толстым ковром покрытая зеленой травой. Я выпрямился в седле и устремил свой взор вдаль, стараясь разглядеть свой дом. Прошло уже больше двух лет, как я последний раз видел его.

Мне вспомнился тот день, когда было принято решение. Отец с генералом тихо беседовали на террасе, и отец время от времени бросал взгляды в мою сторону. Я играл во дворе с Пьерро, обучая его новым трюкам.

— Дакс?

Я посмотрел на отца, держа в руке кусок сахара, который собирался бросить Пьерро.

— Да, папа?

— Иди сюда.

Я бросил сахар и направился к террасе, а Пьерро, схватив сахар, с радостью принялся грызть его, тычась мордой мне в ноги. Когда я начал подниматься по ступенькам, он остановился внизу, удивленно глядя мне вслед.

Меня позабавила его поза, он знал, что ему не разрешается подниматься на террасу.

— Подожди меня, — сказал я ему.

Пьерро лег в пыль возле ступенек и зажал сахар в лапах, словно это была кость. Хвост его медленно подрагивал.

Подойдя к отцу, я посмотрел на него. Лицо его было покрыто морщинами, которых я никогда раньше не замечал, а обычно смуглая кожа приобрела пепельный оттенок.

— Генерал сказал мне, что говорил с тобой по поводу отъезда к нему домой в горы.

— Да, папа,

— Тебе этого хочется?

— Генерал сказал, что у меня будет ослик, а когда подрасту, то и пони. — Отец промолчал. — А еще генерал сказал, что ты уедешь с ним. Это правда? Я бы лучше остался здесь с тобой.

Отец и генерал переглянулись.

— Мне не хочется уезжать от тебя, сынок, но я должен.

— Почему?

— Это очень важно. Мы с генералом заключили соглашение.

Я ничего не понял.

— Наш народ угнетают, — продолжал отец. — В стране царят беззаконие и голод. Мы должны сделать все, чтобы помочь людям.

— А почему ты не привел их сюда? — спросил я. — У нас для всех хватит места.

Отец и генерал снова обменялись взглядами, и отец усадил меня к себе на колени.

— Мы не можем этого сделать, — спокойно объяснил он. — Их слишком много.

Я знал всех бедняков в долине, их было не так уж много, и я сказал об этом отцу.

Он улыбнулся.

— Но за горами еще больше бедняков.

— Сколько? — спросил я. — В два раза больше? Отец покачал головой.

— Гораздо больше. Тысячи и тысячи, и если они все придут сюда, то нам негде будет спать.

— Ох! — Я попытался представить себе, как это выглядело бы, если отец, конечно, говорил правду. Моего воображения не хватило. И тут мне в голову пришла другая мысль.