Святилище - Кейт Мосс Страница 14

Серые спины домов и мелькающие в сумраке поселки попадались все чаще. Вагон был почти пустым. Пара деловитых француженок в отглаженных белых рубашках и серых брючных костюмах. Двое студентов, уснувших на своих рюкзаках. Тихое щелканье клавиш компьютеров, тихие разговоры по мобильным телефонам, шелест свежих вечерних газет — французских, английских, американских. Через проход от нее четверо адвокатов в полосатых рубашках и летних твидовых брюках с остро заглаженными стрелками возвращались домой после уик-энда. Они громко обсуждали какое-то дело о подлоге, столик перед ними был уставлен стеклянными бутылками и пластиковыми стаканчиками. Пиво, вино, бурбон…

Взгляд Мередит упал на глянцевый проспект отеля на пластмассовом столике. Она перечитывала его уже не первый раз.

ОТЕЛЬ «ДОМЕЙН-ДЕ-ЛА-КАД»

Отель «Домейн-де-ла-Кад» расположен в прекрасной местности паркового типа над живописным городком Ренн-ле-Бен в прекрасном Лангедоке. Отель воплощает собой величие и элегантность XIX века, предлагая в то же время все удобства, каких может ожидать разборчивый постоялец в XXI веке. Отель занимает здание особняка, частично уничтоженного пожаром в 1897 году. Особняк был превращен в отель в 1950-х годах, а при новом правлении был переоборудован и вновь открылся в 2004-м, получив признание как один из лучших отелей на юго-западе Франции.

Полный прайс-лист и список услуг см. на обороте.

Замечательно. К понедельнику она будет там. Мередит решила побаловать себя, провести пару дней в пятизвездочной роскоши после перелетов эконом-классом и дешевых мотелей. Она засунула листок обратно в прозрачную дорожную папку, где уже лежало подтверждение брони номера. Папку положила в сумочку.

Она закинула за голову длинные тонкие руки, повертела головой, разминая шею. Давно ей не доводилось так уставать.

Из отеля в Лондоне она выписалась в полдень, позавтракала неподалеку в кафе у «Вигмор-Холл», зашла на дневной концерт — весьма скучный, — потом перехватила бутерброд на вокзале Ватерлоо и, усталая и взмокшая, села в поезд.

Ко всему прочему еще и задержали отправление. Когда поезд наконец тронулся, она долго не могла прийти в себя, сидела, уставившись на пробегавший за окном зеленый английский пейзаж, и даже не подумала напечатать заметки. Потом поезд нырнул в бетонную пасть тоннеля под Каналом. Воздух стал еще тяжелее, зато заткнулись мобильные телефоны. Полчаса спустя они вынырнули на поверхность к плоским бурым полям Северной Франции.

Крестьянские шале, мелькающие деревеньки и длинные прямые проселки, ведущие, кажется, в никуда. Пара городков — стоянка сокращена из-за нарушения расписания. Потом аэропорт Шарля де Голля и пригороды, предместья, облезшие и безрадостные высотки с дешевыми квартирами, выросшие на окраине французской столицы.

Мередит откинулась на спинку сиденья и пустила мысли блуждать на свободе. Понемногу подходит к концу ее четырехнедельная поездка для сбора материалов к биографии французского композитора Клода-Ашиля Дебюсси и женщин в его жизни. Сначала она побывала в Соединенном Королевстве, а вот теперь Франция. После пары лет поисков и построения планов — довольно бесплодных — что-то сдвинулось с места. Полгода назад маленькое академическое издательство дало ей скромный заказ на книгу. Аванс невелик, но учитывая, что у нее еще нет репутации музыкального критика, жаловаться не приходится. Хватило, чтобы осуществить давнюю мечту о поездке в Европу. Она твердо решила написать не просто очередную биографию Дебюсси, а настоящую книгу его жизни.

И вторая удача — что ей предложили временную должность преподавателя в частном колледже в Роли Дарем. Работа начиналась с весеннего семестра. Хорошо, что место работы недалеко от нового дома ее приемных родителей — можно сэкономить на прачечной, телефонных счетах и бакалее — и рядом с ее alma mater, университетом Северной Каролины.

За десять лет, когда приходилось платить за колледж, у Мередит набралось много долгов, а с деньгами было туго. Но кое-что удалось прикопить, давая уроки игры на фортепиано, да еще аванс от издательства и надежды на будущее жалованье… она решила рискнуть и заказала билет в Европу.

Сдать рукопись в редакцию предстояло в конце апреля. Сейчас работа шла полным ходом. Собственно, она даже опережала расписание. Десять дней провела в Англии. Теперь предстояли две недели во Франции — главным образом Париж, но Мередит запланировала и короткую поездку в городок на юго-западе, Ренн-ле-Бен. А там на пару дней в Домейн-де-ла-Кад.

Формальной причиной для поездки была необходимость до возвращения в Париж проверить некоторые сведения о первой жене Дебюсси, Лилли. Но если бы дело было только в первой мадам Дебюсси, она не стала бы так хлопотать. Правда, как научный вопрос это небезынтересно, но сведения довольно смутные и в общем-то не имеют прямого отношения к содержанию книги. Нет, у нее была другая, личная причина для поездки в Ренн-ле-Бен.

Мередит залезла во внутренний карман сумочки и вытащила конверт из манильской бумаги с красной надпечаткой: «Не сгибать». Из конверта она вытянула пару старых фотографий в оттенках сепии с обтрепанными помятыми уголками и листок фортепианных нот. Она не в первый раз посмотрела на ставшие уже знакомыми лица, потом обратилась к музыкальной пьесе. На желтой бумаге от руки была записана простенькая мелодия в тональности ля-минор, название и дата старомодным почерком надписаны над нотным станом: «Святилище, 1891».

Она знала музыку наизусть: каждый такт, каждую шестнадцатую, каждый аккорд. Музыка — и с ней три карточки — единственное, что досталось Мередит от родной матери. Наследство, талисман.

Она прекрасно понимала, что поездка вряд ли откроет что-либо интересное. Все было так давно, все истории забылись. С другой стороны, хуже, чем есть, быть не могло. Она практически ничего не знала о прошлом своей семьи, а могла узнать хоть что-то. За это цена одного билета — не слишком дорого.

Мередит заметила, что поезд замедляет ход. Рельсовых путей стало больше, впереди уже светился Северный вокзал. Атмосфера в вагоне снова переменилась. Люди возвращались к реальности, совместное путешествие заканчивалось, у каждого впереди своя цель. Кто-то расправлял галстук, кто-то разглаживал плащ.

Она собрала фотографии, ноты и собственные бумаги, сунула все обратно в сумочку. Сняла с запястья зеленую резинку для волос, стянула свои черные волосы в конский хвост на затылке, пригладила пальцами челку и вышла в проход.

Острые скулы, ясные карие глаза, легкая фигурка — Мередит больше походила на старшеклассницу, чем на двадцативосьмилетнюю ученую даму. Дома ей до сих пор приходилось носить с собой документы, иначе ее отказывались обслуживать в барах. Она дотянулась до багажной сетки, сняла куртку и дорожную сумку, открыв при этом полоску загорелого подтянутого живота между зеленым топом и хлопчатобумажными брючками-«бананами», и заметила, что вся четверка с мест напротив пялится на нее.

Мередит надела куртку, с усмешкой пожелала им всего хорошего и двинулась на выход.

Едва ступив на платформу, она словно наткнулась на звуковую стену. Повсюду кричали, бежали, толпились, махали руками люди. Все куда-то спешили. Из громкоговорителей гремели объявления. Сообщение об отправлении каждого поезда сопровождалось чем-то вроде туша в исполнении башенных часов. После приглушенной атмосферы вагона все это представлялось сумасшедшим домом.