Эмигрантская жизнь - Виктория Фельдман Страница 13

Помню, как мы по молодежному призыву поехали в еще строящийся Академгородок и там прожили лучшие свои молодые годы. Поженились мы с Борисом по большой любви, и я даже не задумывалась, что он еврей из Одессы. И вся его родня – евреи. Тогда это было совершенно неважно.

Потом родились две дочери, и мы крутились как могли, чтобы заработать, получить ученую степень и при этом вырастить здоровых дочерей. Честно сказать, это было нелегко.

Да, мы стали докторами наук, работали на «оборонку», но перестройка сломала всё, и мы в старости снова начали искать выход из этого кошмара.

Самое тяжелое – это было видеть мытарства детей. Старшая дочка вышла замуж за кандидата физических наук, который решил выехать с ней в Израиль, и мы не спорили. Он ведь был еврей. Однако преподавать физику там он не смог, потому что не знал иврита. В их браке родилось трое детей, но по законам страны – от русской мамы дети считались русскими. После их отъезда и мы собрались, но уже в Германию. Ехать мы не особенно хотели, но жить в России стало просто невозможно. Здесь устроились мы в новой жизни с мужем не плохо, но судьба старшей дочки в Израиле нас очень волновала.

В Германии нас взяли на бесплатное медобслуживание, и мы поставили себе новые зубы, нам подлечили глаза, и мы получили новые модные очки, и вообще денег давали столько, что хватило на всё. При этом мы еще отправляли посылки в Израиль дочке.

Им там жилось все трудней. Молодой физик от безделья и безденежья ударился в религию и днями пропадал у Стены Плача. Он молил Господа о благополучии!

Дочка, смотрящая прагматично на жизнь, бегала мыть полы к богатым семьям. Так шло время, и вдруг в Германии открыли программу приема беженцев из Израиля, имеющих русские корни. Наши дети сразу же приехали. Однако местные власти быстренько сообразили, что будут иметь с Израилем политический конфликт, и программу прикрыли.

А дочка с тремя детьми и мужем уже стояли на пороге и внесли в нашу квартиру четыре чемодана.

Их, как беженцев, поселили во Франкфурте-наМайне, в одной из отдаленных гостиниц, но, к несчастью, оставить не смогли по политическим соображениям. Тогда им предложили билеты на всю семью до России или Израиля, и они выбрали Россию. Теперь они там. Вроде как жить стало полегче, только детям очень сложно. Они за эти годы должны были изучить четыре языка: иврит, немецкий и английский. Ну и, конечно, русский. И опять мы с мужем забираем детей на лето и шлем посылки в Россию. Но здесь хоть дорога не такая сложная.

– А как вторая дочка? – спросил тамада, разливая вино по бокалам.

– Ой, вторая тоже не дает нам покоя!

Мы стараемся всячески успокаиваться и не реагировать.

Живя в Германии, она поменяла пять мест работы, пять городов и пять мужей. Просто так получается, что все химические предприятия страны ее приглашают. Она кандидат химических наук, исследователь. Начала она работу в Хайльдельберге, а сейчас в Берлине. Но она не просто сходится с разными научными работниками. Она вроде начинает строить семью, расписывается, принимает в свою семью их детей, но это ненадолго. Умную жену мало кто хочет. Все хотят домашнюю работницу, прачку, повариху. А она кандидат наук, и все это ей делать некогда. Вот и меняет она города и мужей, остаются только никому ненужные дети. Теперь у нас пять внучек от ее разных семей. Все он называют нас бабушкой и дедушкой, всем мы дарим подарки ко дню рождения, все приезжают к нам в гости на праздники. Вообще не скучно!

– Ну что же, друзья, – громко сказал тамада, – выпьем за именинницу, и хотя пища не кошерная, но весьма съедобная.