Атлантида, унесенная временем - Анатолий Максимов Страница 13

– Прошу обращаться ко мне на «ты» и просто «Максим»… Это приказ… За нарушение – губа… позднее… в Болгарии…

Ребята подхватили игру и спросили:

– Сколько дается срока на… привыкание?

– Нисколько… Иначе штрафных очков не будет…

Ольгу опередил Влад:

– Значит, я буду сидеть на губе все время пребывания в Болгарии… За себя и за Олю…

Но возмутилась Ольга:

– А я вот – и ни разу не ошибусь…

Оба этих милых моему сердцу ребят часа три не обращались ко мне никак, но… всему свое время. Вот так мы закрепили наши отношения, и, как случилось, на значительно более долгое время, чем это плавание.

* * *

Солнце вышло в зенит, когда мы закончили выработку наших биографий. Мне удалось убедить ребят взять на вооружение их подлинные этапы жизни, включая причину побега за рубеж. Обо мне они могут говорить все, что знают, но в уважительном и доброжелательном тоне. Остальное о себе я расскажу сам.

Попросил исключить упоминание в жизни Ольги факта службы в российском военно-морском флоте в Севастополе. И в целом пояснил, что рассказывать о себе нужно не все сразу, а частями. Например: окончил морской техникум, и ни слова пока о специальности – пусть сами расспрашивают. Те есть вопрос – ответ, и только затем – конкретно…

Наконец, мы вышли на морскую трассу движения судов из Одессы в западные порты, из Керчи и Новороссийска к проливам Босфор и Дарданелла. Время от времени мы видели в бинокль сухогрузы, но близко к нам никто не подходил, а сигнала бедствия мы не поднимали. Мы считали, что едва ли из-за нас в эфире начнется переполох. Даже если Рыжебородый что-то узнал о появившейся у берегов Болгарии яхте, то в его ситуации ему лучше всего было помалкивать. Да и кому мы кроме него нужны. Тем более, яхта без истинного владельца.

К ночи от аккумулятора зажгли бортовые и кормовые огни – теперь они были нужны, ибо мы находились на активно работающей трассе. Грот выбрали полностью, так как море стихло до большой волны, полого вздымающейся под днищем судна.

По нашим расчетам, с рассветом мы могли уже подойти к болгарским берегам. Впереди было еще 6–8 часов пути, которые мы поделили на вахты, но только для ночного, темного времени. Уходить в каюту не хотелось, и мы с Владом остались в кокпите у ног Ольги. Ей лучше было помучиться первой, зато часть ночи и «собачью» вахту с четырех утра мы поделили с Владом.

Яхта плавно влезала на волну и столь же плавно опускалась с нее – это убаюкивало. Раза два Ольга будила одного из нас, когда к нам приближалось судно. Она – молодец, не надеялась на свой крохотный опыт вождения яхты. Но все обошлось, и к восходу солнца в восточной части моря сидел на руле я, а в каюте уютно посапывали во сне Ольга и Влад.

Красноватый восход быстро сменился золотым разливом, распространившимся за кормой по небу и морю, разрушив линию горизонта. Впереди маячила еще не ушедшая с неба фиолетовая темень, а сзади – жидкое золото и множество бликов на воде.

Яхта бодро бежала точно на запад к желанной, но пока еще неведомой точке берега…

Разбудил я ребят, когда по моим подсчетам до встречи с землей осталось часа три. Влад сделал точную прокладку, снова сверившись с солнцем. Стало ясным, что мы уклонились к югу от мыса Калиакрия. Впереди было километров 50 пути, вернее всего, извилистого, ибо придется ловить ветер для удачных галсов. Курс был выправлен из расчета подхода к мысу с северо-востока…

Мы приближались к богатому историей краю Земли, воспетому греками и упомянутому еще тысячи лет назад древнейшими историками тех времен.

В разные эпохи этот благодатный край влек к себе людей. Здесь проходили торговые пути из Приазовья к Средиземному морю, из Европы в Африку и на Ближний Восток. Здесь процветали мощные цивилизации: фракийская, древнегреческая, римская, византийская, славянская, и каждая оставляла свой след, а на языке археологов – культурный слой.

И не только в земле, но и в обычаях народов до сих пор населяющих этот край. Уделом жителей были частые войны, восстания, набеги воинствующих племен, а во времена османского ига – бесчинства турецких разбойных чиновников и армии.

Грабились и предавались огню города и села, делая жизнь ненадежной. Конец османскому владычеству положила русская армия, когда она в семидесятых годах девятнадцатого столетия изгнала с болгарской земли турок, правивших этим краем пятьсот лет.

…Подойти с севера нам необходимо было, как нам представлялось, потому что вход бухта имела с северо-востока. Нам не хотелось идти вдоль побережья и потом войти в нее, обогнув маяк. Хотелось прийти туда с моря, чтобы издалека жители городка видели, что к ним идет парусник. Хотелось не спеша пройти в центр бухты и встать на якорь точно посредине ее, причем на виду властей и жителей.

Теперь каждый из нас все чаще и чаще брался за бинокль, пока им безраздельно не завладела Ольга. Ее детская непосредственность вместе с жгучим любопытством, столь характерном задубевшим от соленого моря капитанам, сквозила в издревле свойственном всем, кто на борту судна: желании – увидеть землю первым. Мы, мужчины, видели это и молчаливо согласились отдать «право первооткрывателя земель» Ольге.

Она нас не разочаровала.

– Зем-ля-я-я-я! – пронеслось над волнами.

Мы замерли и почему-то посмотрели на Ольгу, а не в сторону столь желанной нами земли. Она стояла на ветру, вся подавшись в сторону берега и, обращаясь к нам, счастливо кричала:

– Максим, – замешкалась она с моим отчеством, – Максим, Влад… Там – земля!

И она передала нам бинокль. Земля узкой береговой черточкой вставала от края до края по всему горизонту. Концы ее терялись в дымке там, где море встречалось с небом.

Я взглянул на моих спутников. На их лицах отражалось волнение, даже смятение. Нас всех объединяла чувство: что ждет нас впереди? Будет ли «добрая Болгария» добра к нам? Найдем ли мы выход из нашего странного положения беглецов не по своей воле? Чужая земля тревожила нас своей неопределенностью.

– Ребята, по коням, – большая уборка. Все привести в порядок и еще раз проверить всякие уголки – не дай Бог, если кто-либо избрал нашу яхту для хранения непотребного товара!

Главной по визуальному контакту с берегом мы назначили Ольгу. И занимаясь уборкой, время от времени она поглядывала в сторону земли через бинокль.

И вот долгожданное:

– Влад, Максим… Вижу маяк… Такая тоненькая спичка на горизонте…

И мы один за другим посмотрели на эту «спичку», пока еще беловатую, без традиционных цветных колец по всей его высоте. И через минуту Влад уже кричал из-за навигационного столика в каюте:

– Вот лоцманские характеристики маяка: высота – 22 метра, бело-желтый, тут еще о проблесках в ночное время и цвете их… А главное – точное местоположение в градусах, минутах и секундах…

Вскоре маяк стал уже виден невооруженным глазом. Мы еще раз подправили курс, и яхта стала огибать берег дугой. Море стихло совсем, по морским понятиям, конечно. Волны стали плавными, и провалы между валами – покатыми.