Карнавал обреченных - Людмила Бирюк Страница 13

В первые дни после наводнения императорская канцелярия являла собой главный штаб во время военных действий. Со всего Петербурга и его окрестностей шли донесения о многочисленных бедствиях. Государь требовал подробных и точных сведений обо всех пострадавших жителях, лично читал прошения и, как только ушла вода, стал выезжать на места, подвергшиеся разрушительной силе стихии. Он по-отечески беседовал с отчаявшимися, разоренными людьми и тут же немедля отдавал приказы о выделении казенных денег на нужды пострадавших.

Однажды, проезжая со свитой генералов по Петергофской дороге, император увидел деревушку, совершенно уничтоженную наводнением. Он приказал остановиться и вышел к разоренным крестьянам, которые со слезами обступили его.

— За какие грехи Бог карает нас?

— За мои, — с грустью ответил царь. — Но отчаиваться не надо, я не брошу в беде свой добрый народ. Рассказывайте, у кого что случилось.

Поскольку все начали жаловаться разом, Александр Павлович приказал говорить старосте. Седой старик, прокашлявшись, начал степенно:

— У нас, царь-батюшка, всё погибло. У афтово избу затопило, у афтово корову унесло, у афтово — лошадь с жеребенком…

— Постой, — прервал его Александр, — про Афтова мне всё понятно. А у других что погибло?

Когда ему объяснили, что старик вместо «этого» произносит «афтово», император невольно рассмеялся. Морщины на его лбу разгладились. Подозвав генерал-губернатора Милорадовича, он указал на высокую насыпь.

— Как можно скорей построить здесь новую деревню и вселить пострадавших крестьян в удобные и прочные дома. Деревне дать название Афтово!

* * *

Императора всюду сопровождал только что вступивший в должность флигель-адъютанта князь Репнин. С первого же дня он стал правой рукой государя, выполнял его бесконечные поручения, его можно было видеть в самых отдаленных районах Петербурга, наиболее пострадавших от наводнения.

Как-то вечером, сидя в своем любимом маленьком кабинете, Александр Павлович перебирал бумаги, поступившие из канцелярии. Его взгляд задержался на рапорте, поданном комендантом гарнизонной гауптвахты. Ветеран войны с Наполеоном майор Свистунов докладывал о героическом поведении поручика Владимира Печерского, находящегося во время наводнения под арестом. Только благодаря его мужеству были спасены все заключенные, в том числе и сам комендант.

— Печерский… — пробормотал Александр. — Да ведь это же брат Натали, невесты князя Репнина! Кто посмел посадить его на гауптвахту?

Царь раздраженно тряхнул колокольчик, послал дежурного офицера в военное ведомство и вскоре был в курсе дела.

«Что за чушь! Арестовать князя Печерского за то, что у старого штандарта был поврежден герб? Кому это понадобилось? Надо спросить у Шевалдина. Впрочем, и так ясно. Это Никс, обуреваемый честолюбием, выместил свою злобу на поручике. Идиот! Дело непременно получит огласку, Репнин придет в ярость. А это совершенно лишнее, именно сейчас, когда нужна его помощь»…

Расстроенный Александр не заметил, что говорит вслух сам с собой.

— Чего стоите?! — набросился он на кавалергарда, почтительно замершего возле двери в ожидании дальнейших распоряжений. — Ступайте, пригласите ко мне Николая Павловича! Или нет, потом… Для начала — Бакланова ко мне!

Когда офицер, щелкнув каблуками, удалился, Александр устало вздохнул. Его рука, как всегда в минуты волнения, сама потянулась к нижнему ящику письменного стола. Он помедлил, потом, не выдержав, отомкнул замок и выдвинул ящик. Вот она, заветная шкатулка из слоновой кости. Стоит ее открыть, и исчезнет все — интриги придворных, угрозы заговора, тайные организации… Границы времени условны, поэтому прошлое — такая же реальность, как и настоящее. Всё равно, когда это случилось, минуту или двадцать лет назад.

— Ваше императорское величество! Полковник Бакланов! — доложил появившийся в дверях кавалергард, заставив Александра вздрогнуть от неожиданности.

— Пусть войдет!

В ту же минуту адъютант великого князя появился в кабинете и, четко ступая по натертому паркету, замер в пяти шагах от государя.

Александр прикрыл рукой шкатулку, невольно стараясь уберечь ее от постороннего взгляда, и поспешно спрятал в ящик письменного стола. Но Бакланов заметил суетливое движение царя и внимательно проводил взглядом изящный ларец.

— Прочитайте! — Александр протянул полковнику рапорт коменданта гауптвахты.

Тот почтительно двумя пальцами взял бумагу. Еще не дочитав до конца, Бакланов каким-то звериным чутьем понял, что государь всецело поддерживает Печерского, и поэтому решил вести себя соответственно его настроению.

— Ну? Что скажете? — царь вышел из-за стола и стал медленно прохаживаться по ковру.

Пауза затягивалась. Бакланову нужно было немедленно что-то ответить, и его изворотливый ум помог ему найти верные слова:

— Могу сказать только одно, ваше императорское величество. Печерский поступил, как настоящий герой! Он не только спасся сам, но и не оставил в беде своих товарищей по несчастью. Да еще спас коменданта! Бог знает, что могло случиться, если б не его храбрость! Судя по рапорту, гауптвахта была полностью затоплена.